.
Сергей Елединов
.
Инаугурация Трампа в качестве 47-го президента США состоится сегодня, 20 января 2025 года, в 12:00 по местному времени в Вашингтоне. Она ознаменует вступление Дональда на второй президентский срок. В нынешней ситуации это способно оказать важное влияние на многие мировые события. Включая назревшие изменения в африканской стратегии Соединённых Штатов. Однако это не прочит ничего хорошего внешней политике России в отношении Чёрного континента. К этому нашей стране нужно быть готовой.
Победа Дональда Трампа на президентских выборах в США, в принципе, для многих была достаточно очевидна по целому ряду причин и, соответственно, не стала какой-то большой неожиданностью. Прежде всего, в связи с тем, что политики и государственные деятели, входившие в администрацию уходящего Джо Байдена (включая и самого 46-го президента Соединённых Штатов), последнее время вызывали стойкое неприятие со стороны значительной части американского общества.
Как, впрочем, и стремительно теряли авторитет в глазах международных партнёров и соперников. В том числе и потому, что политика политкорректности и толерантности в их исполнении давно трансформировались в ничем не прикрытое лицемерие. А деятельность американских государственных институтов в ходе их правления, по факту, превратилась в самую настоящую профанацию.
Приход Трампа во власть однозначно знаменует будущие перемены на международной арене, но именно ветер перемен в мире и привел Трампа к власти.
.
.
Что касается самого Дональда Трампа, это – типичный пример эксцентричного и импульсивного политика, который в то же время остаётся в определённой степени прагматиком, а в некотором смысле даже и циником. Но называть его несистемным политиком можно разве что имея в виду действующий американский истеблишмент.
Американская демократия была и остаётся олигархической, сейчас на смену old money аристократии, слившейся с ней потомственной бюрократией и административным аппаратом, приходят новые фигуры. Которые и будут определять политику, внутреннюю и внешнюю, как минимум в течении этой президентской каденции.
Не следует считать Трампа человеком излишне импульсивным и волюнтаристским. В последние годы он проделал большую работу над ошибками, благодаря чему Трамп образца 2016 года и 2024-го – это, по сути, два разных политика.
Сегодня он продолжает работать с определёнными экспертными группами и интеллектуальными центрами (think tanks), в результате чего его решения, внешне кажущиеся странными и эксцентричными, на самом деле проработаны и сформулированы с учётом необходимого анализа ситуации. Поэтому определённые деловые круги США, обладающие действительно высоким авторитетом в Соединённых Штатах или даже во всём мире, всесторонне поддерживают избранного американского президента.
Наиболее ярким примером является активный член команды Трампа, всемирно известный инженер и бизнесмен Илон Маск – миллиардер, ставший основателем SpaceX (где он остаётся генеральным директором и главным инженером) и The Boring Company, инвестором Tesla (там он генеральный директор и архитектор выпускаемой продукции), соучредителем Neuralink и OpenAI, а также владельцем социальной сети X (Twitter).
.
.
Между тем, государственная власть в США – сложный механизм, включающий целый комплекс сдержек и противовесов, благодаря которому американская политическая система в значительной степени инвариантна. Хоть она и допускает некоторую свободу действий президента и его администрации, в то же время ограничивает их действия рамками заданного коридора, определённые границы которого с давних пор оставались практически неизменными.
Перед новым президентом стоят серьёзные внутренние проблемы, которые, несмотря на свою приоритетность, не отменяют внешней политики. При этом главная цель американской внешней политики – сохранить статус-кво того положения в мировой иерархии, которое Соединённые Штаты получили после развала СССР. То есть – добиться, если и не полной гегемонии, то, как минимум, заметного превосходства и доминирования.
И уже сейчас очевидно, что и Дональд Трамп будет проводить именно такую политику – возможно, более прямолинейными и жёсткими действиями, чем его предшественники, но в целом внешнеполитический курс США останется прежним.
Важность актуализации
Представители африканских политических и деловых кругов – люди прагматичные, они редко держат все яйца в одной корзине и, соответственно, готовы работать с любой администрацией США. Естественно, они ждали появления нового президента Соединённых Штатов, но главным образом потому, что его администрация сможет, наконец, внести давно назревшие коррективы в американский внешнеполитический курс и принять на его основе актуализированную стратегию действий в отношении Чёрного континента.
.
.
Это стало необходимо после определённых событий, которые произошли в период деятельности администрации Байдена, таких, в частности, как кардинальное ослабление позиций Франции в своих бывших африканских колониях, серьёзное изменение политической ситуации в Западной Африке, падение правящего режима в Нигере и так далее. Думаю, что все ожидания представителей элиты региона связаны именно с этим.
В отношениях стран Африки с коллективным Западом во главе с США, безусловно, просматриваются отдельные тенденции, указывающие на их некоторую трансформацию. Однако речь не идёт об охлаждении взаимодействия и уж тем более о разрыве связей.
В данном случае африканцы ни от кого не отворачиваются, а американцы никуда не уходят. Просто те ниши, которые, по тем или иным причинам, пока не занял или же оставил Запад, стараются застолбить другие игроки, в том числе Китай, Турция и Россия.
Соответственно утверждать, что африканские страны окончательно порвали с Западом и сделали крутой поворот в каком-то совершенно новом для себя направлении, как минимум неправильно. Мало того, хоть ситуация и меняется, очевидно, что никакого резкого поворота тут произойти не может. По крайней мере, пока. В силу вполне себе объективных причин. Одна из наиболее важных причин – Африка слишком сильно интегрирована в глобальную систему миропорядка, построенную коллективным Западом.
.
.
Курс «ставки на собственные силы» и часто используемый панафриканистами девиз капитана Санкары – «La Patrie ou la Mort, nous vaincrons!» («Родина или смерть, мы победим!»), необходим, но жизнеспособен в настоящее время исключительно в смысле обеспечения экономической безопасности и, прежде всего, продовольственной. Политика Чучхе, применяемая и работающая в Северной Корее, к африканским странам не применим.
Достаточно вспомнить, что подавляющая часть стран Африки не только опирается именно на западную финансово-экономическую систему и западные же технологии, но и по-прежнему базируется главным образом на социально-политической культуре Запада, которая как бы разделяется в пределах Чёрного континента в основном на «франкофонную» и «англосаксонскую». А это, допустим, и образование (в том числе, обучение элиты в тех же США и во Франции), и повышение квалификации (включая военных специалистов), и научно-техническое сотрудничество, и государственный документооборот, и СМИ, и шоу-бизнес, да и много что ещё, помимо экономики, финансов и бизнеса.
Ключевой проблемой для коллективного Запада в последнее время стало, прежде всего, отсутствие на африканском направлении чёткой и вменяемой политики США. Дело в том, что, так или иначе, но американская стратегия по отношению к Чёрному континенту с достаточно давних пор строилась с учётом мощного французского влияния в регионе – не только с оглядкой, но и с упором на него. Поэтому стремительное падение авторитета Франции вызвало своего рода «эффект домино».
.
.
Франция и домино
Напомню, что в последнее время мы стали очевидцами целого ряда событий: денонсация договоров военного сотрудничества, последующие за ним объявления о незамедлительном выводе военных контингентов, создание Альянса стран Сахеля и их непреклонное решение покинуть региональный союз ЭКОВАС.
Эти события не только показатель серьёзной потери политического веса Франции, но неминуемого изменения политического ландшафта в регионе.
Прежде всего, это касается форм и методов международного сотрудничества и взаимоотношений.
Франция потеряла доминантную менторскую позицию мэтра в регионе, потому что это больше не соответствует духу времени. Суверенный и панафриканистский курс руководства стран региона не приемлет прежнюю позицию французов, да и Франция уже не в состоянии выполнять эту роль. Она не смогла справиться с эрозией государственности и с террористической угрозой в Сахеле.
Впрочем, сбрасывать её со счетов было бы слишком наивным и самонадеянным. Слишком крепки исторически сложившиеся связи бывших колоний с метрополией, удельный вес Франции в политике, экономике и культуре этих стран высок. Даже при желании она не может просто так уйти, оставшиеся ниши должны быть заполнены.
И Франция, и страны региона оказались перед фактом необходимости к переходу к новому партнерскому формату отношений. А возможность этого сотрудничества подтверждается как публичными заявлениями, так и интервью и разговорами с политическими и общественными деятелями, представителями экспертного сообщества.
.
.
Но «историческая» речь Макрона 6 января сего года и незамедлительная реакция премьер-министра Сенегала Усмана Сонко поставило это под удар и открыло окно возможностей для других стран, заинтересованных во влиянии в регионе.
Может ли Сенегал вступить в Альянс государств Сахеля? Теоретически такая возможность существует, но сомневаюсь, что это произойдёт в ближайшей перспективе. Тем более, что президент Сенегала Баширу Джюмайе Фаий уполномочен выступить переговорщиком со странами Альянса не покидать организацию.
Альянс государств Сахеля сформировался под влиянием угроз. Внешних: давление со стороны ЭКОВАС и возможная интервенция и внутренних: терроризм и сепаратизм. Перед Сенегалом таких угроз не стоит. И даже при схожести риторики лидеров Сенегала и стран Альянса, схожий электорат, они существенно отличаются. Как отличаются военные хунты и демократически избранное «гражданское» правительство. Для крепких демократических традиций Сенегал это важно.
Но здесь важен другой момент, выход Мали, Буркина Фасо и Нигера из ЭКОВАС и создание Альянса – это не столько появление альтернативного союза, сколько, прежде всего, импульс, даже триггер к реформированию самого ЭКОВАС. Эта организация, сформированная как региональный союз для экономической интеграции, трансформировалась в военно-политический блок с международной бюрократией, отчасти находящейся под внешним управлением. И эта форма то же не соответствует современным реалиям и тенденциям развития.
Как перспективу я вижу как раз реформирование ЭКОВАС и возможную интеграцию Альянса, по сути, уже в новый союз.
Между тем, денонсация военных договоров и вывод контингентов Франции означает и то, что вооруженные силы Сенегала и стран региона встали на путь независимости, которая подразумевает и ответственность. Если раньше их вооруженные силам отводилась вспомогательная роль при главенстве Франции, то теперь они должны самостоятельно решать поставленные задачи.
Это подразумевает глубокую систематическую работу по реформированию, переформатированию армии, военному строительству, выполнить которую самостоятельно им будет крайне сложно. А огромный опыт России на этом направлении, теоретические и практические, понимание современной войны, африканский опыт открывает не просто возможности, а создает условия не только для России, но и для африканских стран.
.
.
ЭКОВАС
При этом, выход Мали, Нигера и Буркина-Фасо из ЭКОВАС я бы не назвал стремительным. Это было решение по факту готовившейся интервенции в Нигер. И этот, на мой взгляд, не то, чтобы необдуманный, а безумный жест, открыл им глаза на суть организации, на возможные перспективы и вынужденно сплотил эти три страны.
Решение вынужденное и, в общем-то, ожидаемое, если взять в расчёт само действующее руководство этих стран и, прежде всего, их политические программы с курсом на суверенность.
Но, например, членство Мали в ЭКОВАС уже было приостановлено в 2021 году, после переворота, когда страна столкнулась с беспрецедентными санкциями, которые, кстати, ударили и по соседним странам, например, и по Сенегалу. И ударили, главным образом, по наиболее малообеспеченным людям. Также было приостановлено членство Буркины Фасо и Нигера.
Само же решение о выходе было принято в январе 2024 года. А медийно раздутый отказ от членства в декабре стал лишь подтверждением январского решения и, соответственно, отказом от предложенной пролонгации на шесть месяцев для продолжения диалога.
Это было продиктовано стремлением «взять на себя свою историческую ответственность и оправдать ожидания, опасения и надежды своего населения». То есть, суть решения – нежелание следовать курсу этой организации, политике доминирования и серьёзного ограничения суверенитета каждой из этих стран.
Обратите внимание, речь идёт именно о политическом курсе, но не экономическом, и не о союзе как таковом. Политическая аналогия лозунга антисоветских крестьянских восстаний 1920-х годов прошлого века «За Советы без большевиков».
.
.
Повторюсь, решение абсолютно неизбежное как в моменте, так и как часть процесса постепенного отмирания ряда международных структур, не отвечающих букве и духу времени.
Но что сегодня представляет собой ЭКОВАС? В чём ценность этой организации? Она создана в 1975, прежде всего, с экономическими целями – борьба с бедностью, региональная интеграция для самообеспечения, продовольственная безопасность. Но, как и всякая международная организация периода противостояния СССР и Запада, она, безусловно, преследовала и политические цели.
И конечно, как многие альянсы развивающихся стран, это были союзы, используя поговорку про удочку и рыбу, где западные развитые страны получали удочку как возможности, а развивающиеся страны получали рыбу, как определённые субсидии и прочую финансово-экономическую помощь. Ну, и, естественно, лидеры развивающихся государств улучшали своё личное материальное положение.
Развал СССР усилил эту тенденцию – экономическая цель в виде интеграции по факту трансформировалась отчасти в неоколониальный механизм как раз эксплуатации государств блока. Из африканских стран вывозились сырьевые ресурсы, а их внутренние рынки наполнялись товарами из развитых стран. До сих пор товарооборот внутри союза существенно меньше объёма внешней торговли.
Рост экономики третьих стран – Китая, Индии, Турции, государств Залива – и их активная политика отчасти усилила секуритарную силовую составляющую блока, а именно – военное вмешательство с целью восстановления демократии и прав человека. Причём, достаточно избирательное и, естественно, управляемое извне. Например, династическая чета Гнассингбе в Того признавалась демократической, а Гбабго в Кот-д’Ивуаре – нет. Первые до сих пор у власти, а Гбагбо заменили на Уаттару. Кстати, когда Уаттара изменил конституцию с целью нового срока, это не вызывало никакой реакции.
.
.
Именно это и есть одна из причин определённого недовольства этим союзом. Но фиаско с интервенцией в Нигер был, наверное, финалом для ЭКОВАС как политического блока. Не стало и ястребов – кто-то ушёл, а кого-то, скорее, ушли, как, допустим, Маки Саля. А кто-то просто притих, как Алассан Уаттара.
Но при этой военной составляющей успехи в борьбе с терроризмом очень скромны, точнее – их нет совсем.
Ещё одна важная черта, свойственная всем союзам. Есть рыба, есть удочка, а есть ещё и авторучка, которая считает и распределяет рыбу и удочки. Международная бюрократия, для которой наличие самой организации с её как можно больше раздутым административным аппаратом, собственно, и есть основная цель её существования.
Многие африканские политики и общественные деятели считают, что недооценивать эту бюрократию нельзя, ведь, её представители имеют серьёзные связи, вес, поддержку на международном уровне, поэтому руководство стран-членов с ними совсем не хочет ссориться.
Но есть заблуждение, что любой союз лучше, чем если его нет. И действительно, союз представляет ценность, если есть ясно обозначенные и поставленные цели, и чётко прописанные прозрачные механизмы для их реализаций. В противном случае – это союз ради союза, который, может быть, даже опасен для некоторых его членов.
Тем не менее, интеграция всё-таки происходит: идёт интеграция в телекоммуникациях, энергетике, сельском хозяйстве, транспорте и логистике, действует безвизовый режим, движение товаров на региональном уровне упрощено, ведутся работы по унификации законодательства.
Но всё это произошло исключительно в последние лет 15 из тех 50, что организация просуществовала. И здесь крайне важен тот момент, что это не только заслуги блока, этот интеграционный импульс, скорее всего, – некий адаптивный общественный и экономический механизм. Ведь, страны региона и без ЭКОВАС исторически связаны между собой уже много веков.
И этот интеграционный процесс экзистенционально необходим африканским странам с целью максимального обеспечения самодостаточности хотя бы на уровне товаров и услуг первой необходимости, снижения себестоимости необходимого импорта, поскольку это – залог не только развития, но и выживания.
.
.
Насколько серьёзен режим боевой готовности в Сахеле? Это – политическое решение, никто нападать или интервенцию проводить не собирается. Но показать, что альянс этих стран един, их решение непреклонно, они на пути к суверенности и независимости, необходимо. И они готовы стоять на этом.
Но сеть и вполне объективные моменты. Террористическая угроза существует, как и экономические и социальные причины, её вызвавшие. Но государства региона, на мой взгляд, относятся к этому недостаточно внимательно. Совместные антитеррористические программы, скорее, – фикция. Незаконные вооруженные формирования из стран альянса свободно пересекают границы, получают снабжение из соседних государств. И реакции на это явно недостаточно.
Не думаю, что какие-то правительства сознательно поддерживают антиправительственные формирования. Но, говоря юридическим языком, это преступное бездействие. Попустительство. Халатность.
Достаточно деликатный вопрос «кого считать террористами, а кого освободительным движением?». Но, если в данном случае мы имеем дело с международными террористическими организациями, признанными таковыми и запрещенными во многих странах, осужденные международным сообществом, то подразумевается однозначная реакция – бороться с ними. Но этого, в общем-то, не происходит. Между тем, объектами угрозы терроризма уже становиться новые страны – Того и Бенин.
Терроризм – крайне сложная современная проблема, очень комплексная, но это не значит, что с ним не надо бороться или как-то бездумно его не замечать. Есть ли у Мали, Нигера и Буркина-Фасо потребность в международной помощи для противостояния терроризму? Вне всякого сомнения. Но существует такой стереотип – помощь в борьбе с терроризмом вызывает прямую ассоциацию с военной помощью, что в корне неправильно.
Терроризм имеет социальные корни, и только силовая составляющая ничего не решает. Страны находятся на пороге гуманитарной катастрофы и акцент на этом необходим. Существует потребность в продуктах первой необходимости, в медикаментах и медицинской помощи, обустройстве перемещенных людей, детской беспризорностью. Общество этих стран нуждается в создании рабочих мест, получении образования.
Возвращаясь к странам региона – это, например создание коридоров и организация лагерей для вынужденных беженцев, решение вопросов их интеграции. Этот список можно продолжать долго и это требует огромных средств и усилий всего мирового сообщества.
И еще один нюанс, любые внешние акции, будь то помощь или гуманитарные операции, не должны иметь характер вмешательства во внутренние дела и должны быть согласованы с правительствами соответствующих государств.
Но вернёмся к африканской стратегии США.
.
.
Африканская стратегия
Итак, американцы были так сильно поглощены решением своих внутренних проблем, что упустили момент, когда пришло время внести соответствующие коррективы в свою африканскую стратегию. В силу инерции действующая система взаимодействия Запада со странами Африки, конечно, не обрушилась, но явно перестала функционировать с прежней эффективностью. При этом администрация Байдена не смогла или же не захотела оперативно сформировать новый африканский курс, поэтому в ряде стран Чёрного континента ситуация просто как бы откатилась назад.
Показательным примером здесь может служить закрытие военных баз США в Нигере и Чаде и вывод из этих стран соответствующего контингента. Произошло это вовсе не потому, что африканцы не захотели иметь дела с американцами. Просто Соединённые Штаты на тот момент не смогли решить, прежде всего, для себя самих, необходимо ли там их непосредственное присутствие и в каком именно качестве. Правящие круги Нигера и Чада по-прежнему готова взаимодействовать с США, но американцы, по сути, сами взяли паузу, чтобы осмыслить то, что действительно нужно им и что они, в свою очередь, готовы за это африканцам предложить.
В медийном поле появляются громкие сообщения о том, что Китай поставил какую-то военную технику. Допустим, столько-то бронеавтомобилей и какую-то иную технику. Но США в течение последних 10 лет поставили в тот же самый Сенегал огромное, гораздо большее количество различной военной техники, хотя это и не вызвало никакой информационной волны.
Не говоря уже о том, что в Сенегале работают группы американских инструкторов, а сенегальские военные чуть ли не массово проходят обучение в американских специализированных центрах. Но это почему-то не особо афишируется. Но говорит о том, что не всё, что имеет медийный блеск, действительно важно. И далеко не всё, что реально происходит, сразу же выносится в публичное поле.
До сих пор коллективный Запад не был готов перейти в отношениях со странами Африки к новой парадигме, которая отличалась бы от прежней – традиционной постколониальной. Но ситуация заметно поменялась, и африканские государства ожидают перехода к новой форме сотрудничества, предполагающей сохранение взаимовыгодных отношений со всеми потенциальными партнёрами при сохранении (насколько это возможно) нейтральной, равноудалённой позиции.
Африка для США очень важна. И, естественно, свои стратегические позиции, которые были утеряны на Чёрном континенте, американцы, скорее всего, постепенно будут отвоёвывать. Африка – кладовая природных ресурсов, быстро растущее население (преимущественно молодое), африканские государства – важная часть Глобального Юга. Поэтому ось США-Африка будет только укрепляться и усиливаться.
.
.
Вряд ли следует сомневаться, что новая администрация Соединённых Штатов в скором времени представит актуализированную африканскую стратегию, подготовленную с учётом проведённой работы над ошибками. В том же, что американцам есть что предложить Африке, не поспоришь. Есть, конечно, и основные направления реализации новой стратегии.
Не обладая никаким инсайдом, только состав команды президента Трампа позволяет определить направления – коммуникационное. Это информационные технологии в самом широком спектре и транспортно-логистические решения. Все возможности для этого есть. Необходимое содействие окажут и Италия, и страны Залива, имеющие серьезные позиции в портовой инфраструктуре континента.
Африканцы надеются, что США, так или иначе, будут способствовать разрешению целого ряда конфликтов на территории Африки. Текущие конфликты – угроза стабильности, без которой невозможна полноценная экономическая деятельность. К тому же они имеют тенденцию распространяться и на соседние страны. В конечном счёте они токсичны для всего мирового сообщества.
Устраивает новую администрацию и африканская тенденция на суверенность, в отличие от старой Трамп не ставит целью навязывания определенных моделей, основанных на западных ценностях и инклюзивности. Наоборот, курс на суверенность, предполагающий деидеологизацию отношений и невмешательство во внутренние дела, подразумевает как уменьшение прямой помощи, так и снижение влияния международных организаций. Трамп- ярый противник международной бюрократии, что оставляет ей мало шансов с учетом того, что США – один из принципиальных доноров.
Новый американский президент устраивает африканцев больше предыдущего в силу прямолинейности, которая подразумевает гораздо проще и быстрее найти точки соприкосновения, и выработать взаимовыгодный курс развития отношений. Реакцию на определенные события от администрации Дональда Трампа стоит ожидать гораздо быстрее, чем прежде.
Продолжится на Черном Континенте и противостояние США и Китая с его масштабной экспансией. Но помимо коммуникационных направлений никуда не делись политические, экономические и финансовые возможности Соединённых Штатов. А Китаю на пятки уже наступают Индия, страны Залива, включаются новые игроки, например Малайзия и Индонезия.
Про масштабную экспансию Китая знают многие, но многие ли имеют представления о рентабельности китайских проектов на континенте? А она достаточно скромна, даже без учёта объёма инвестиций. А суверенный курс многих стран уже предполагает запрет на вывоз сырья и ориентацию исключительно на экспорт продукции с добавленной стоимостью.
Реализовать это – огромные технологические инвестиции. Впрочем, смею предположить, что возможно если Китай решится или будет вынужден с Африкой сделать то же самое, что раньше США сделали с Китаем, то никто не будет возражать, все окажутся в выигрыше, в том числе и Соединённые Штаты.
.
.
Российские ожидания
Приход новой администрации США даёт определённые надежды для Российской Федерации в развитии положительной динамики международных отношений. Не исключено и определённое сближение между странами.
Но не более того – в политике нет друзей, тем более, в геополитике. А единственными надёжными союзниками России были и есть только её армия и флот. И президент США Дональд Трамп с его командой и администрацией – очень серьёзный вызов для российской активности в Африке.
Не секрет, что, в отличие от СССР, практически всем своим последним успехам на Чёрном континенте Россия обязана главным образом многочисленным неудачам и провалам политики и стратегии коллективного Запада, включая США. И американцы крайне обеспокоены этим неприятным для них фактом.
Учитывая, что успешные действия России в Африке не были результатом какой-то грамотной и взвешенной политики, основанной на некой продуманной и проанализированной стратегии, новая администрация сделает всё, чтобы в дальнейшем исключить подобные негативные стечения обстоятельств. И, естественно, дабы нейтрализовать уже полученное благодаря им российское влияние в регионе.
Так что, ничего хорошего на африканском направлении приход Трампа на смену Байдена России не прочит. Дональд – пришёл, России – готовиться к худшему.
Президент Франции Эмманюэль Макрон не хочет принимать новую объективную реальность, которая сложилась в регионе, на которую ни он лично, ни его страна в целом уже практически никак не влияет. Мало того, высокопоставленный француз по непонятным причинам пытается плыть против течения, заявляя, что африканские государства «забыли сказать спасибо» Франции. Но они не забыли, они скажут это кому-то другому или другим.
.
.
Крайне важно, чтобы в подобную ересь не впали российские специалисты, политики и дипломаты. Переиграть американцев в Африке можно и даже нужно. Однако для этого необходима чёткая и продуманная стратегия. И её грамотная, поступательная реализация. Такая стратегия есть? И, что ещё более важно, действительно ли есть политическая воля для её осуществления и реальные силы (ресурсы) для этого?