Как на протяжении последних 50 лет видели будущее отечественные исследователи? Одни их прогнозы подтвердились, другие – нет. Между тем, изучая их работы, можно получить наглядное представление о том, как они в разное время представляли себе будущее, которое, кстати, частично уже наступило.
.
.
Михаил Агурский
В сборнике «Из-под глыб» 1974 года была опубликована статья Михаила Агурского «Современные общественно-экономические системы и их перспективы».
Вот, что он в ней тогда писал:
«Можно сделать вывод о том, что экономика коммунистических стран является лишь последовательной стадией развития экономической системы Запада, стадией предельной концентрации производства в руках государства.
Необходимо отбросить представление о том, что уровень производительности труда есть критерий прогрессивности общества. Целью будущего должен быть не рост производительности труда, не постоянный рост производства и потребления, а поддержание оптимального уровня производительности, производства и потребления, исходя из ограничений, налагаемых интересами общества и реальными ресурсами.
Экономика будущего общества должна основываться на разукрупненной промышленности, но на базе научно-технического прогресса. Надо, чтобы предприятия имели такие размеры, при которых каждый работник был бы компетентен в процессе производства и мог действительно участвовать в его управлении.
Такие предприятия должны быть универсальными, чтобы на них можно было производить самую разнообразного продукцию. Технический прогресс показывает, что у таких предприятий могут быть очень большие возможности. Для этого они должны иметь быстро переналаживаемое оборудование, позволяющее получать индивидуальную и мелкосерийную продукцию достаточно производительно.
Привлекает внимание и другая проблема – управление малыми предприятиями с помощью вычислительных машин. Пока такие предприятия могут выполнять лишь ограниченные задачи. Но нет сомнений в том, что в недалеком будущем появятся и такие предприятия, которые окажутся в состоянии изготовлять сложные изделия индивидуально или мелкими сериями. Технически это вполне реально. С помощью подобных предприятий можно было бы получать большую часть потребительских товаров и машин.
Предположим, что такие предприятия были бы в распоряжении общин или же муниципалитетов, которые ставили бы себе целью не продажу и сбыт производимой продукции, а удовлетворение собственных потребностей. Тогда они были бы загружены только тогда, когда в этом была бы реальная потребность данной общины или муниципалитета.
При высоком уровне автоматизации работа на них не отнимала бы много времени, и ее можно было бы совмещать с сельскохозяйственным трудом или же с интеллектуальной деятельностью. Такая форма производства ликвидировала бы рабочих как специализированную группу, интересы которой преимущественно связаны с производством.
Было бы неправильным называть будущее общество социалистическим, поскольку термин этот был всячески скомпрометирован исторической практикой последних пятидесяти лет. Социализм сознательно отказывается от духовных и моральных ценностей, провозглашает насилие как средство социальной борьбы, и тем самым неизбежно приводит к самоотрицанию идею социальной справедливости, им выдвигаемую.
Ликвидация разрыва между физическим и умственным, а также между промышленным и сельскохозяйственным трудом явится одной из существенных черт будущего. Так представлял себе будущее такой идеолог анархизма, как князь П. Кропоткин.
По его представлению, будущее общество должно складываться из общин, где физический труд сочетался бы с интеллектуальным. Он полагал, что люди могли бы тратить часть времени на физический труд, производя необходимое продовольствие и промышленные изделия.
До некоторой степени к такому идеалу приближаются израильские кибуцы, но в настоящее время они в основном работают на внешнего потребителя. Следует отметить, что такая, в основном, децентрализованная экономика, по-видимому, несовместима с существованием крупного городского населения и должна вызвать либо резкое сокращение его численности, либо полное изменение структуры города.
Общины или муниципалитеты, имеющие в своем распоряжении предприятия, не смогут, разумеется, решать всех проблем, поскольку необходим также определенный уровень Централизованного хозяйства.
Во-первых, нужна добывающая промышленность, если только проблема ресурсов не будет решена иначе. Во-вторых, необходимо производство средств производства. В-третьих, необходимы и специализированные научные исследования. Стало быть, децентрализованная экономика должна была бы сочетаться с элементами централизации там, где локальные группы окажутся бессильными.
Высокий уровень экономической децентрализации необходимо повлечет за собой и политическую децентрализацию с сохранением демократического характера всех уровней управления. Функции центрального управления целесообразно ограничить самыми основными областями, такими как разработка и контроль соблюдения правовых норм, эксплуатация природных ресурсов, проведение крупных научных исследований и т. п.
Следует стремиться к тому, чтобы в будущем исчезли политические партии, как бюрократические организации со своим аппаратом, средствами пропаганды и финансами. Исчезновение партий вполне возможно, во-первых, потому, что в децентрализованном обществе центральная власть не даст каких-либо решающих привилегий, а во-вторых, исчезнет и даже психологическая база партий.
Исчезнет современная классовая структура общества, питающая политический антагонизм, но исчезнет и то, что называется интеллигенцией (не в духовном, а в социальном смысле), ввиду стирания противоположности физического и умственного труда».
.
.
Александр Петров
Российский экономист Александр Петров в 1990 году написал работу «Экономика и политика: иллюзии и реальность», которая была опубликована в самом начале 1993-го. Кстати, с 1997-го по 2014-й год он работал в «Газпром межрегионгазе».
И вот какими мыслями он делился со своими потенциальными читателями ещё более 30 лет назад:
«Движение к капитализму под маскировкой лозунгов перехода к «гуманному социализму» в реальности придаёт этому процессу антисоциальный характер. В условиях отсутствия правил «игры» небольшая группа хищнически настроенных дельцов добивается своего стремительного обогащения за счет развала всей экономики страны и обнищания её населения.
Решая необходимую для функционирования рыночной экономики проблему первоначального накопления капитала, мы воспитываем одновременно новую элитарную общественную группу, которой от рождения чужды интересы общества и государства. Добившись власти, эта группа ради дальнейшего обогащения продаст за бесценок природные ресурсы страны, её интеллект, но при неизбежных в будущем социальных потрясениях она первой бросит разоренную страну».
А вот, что говорил Александр Петров о том, что нужно делать:
«Обеспечение максимально возможной социальной справедливости по отношению ко всем общественным группам при переходе к современным формам капитализма является такой же важной задачей, как и требование создания эффективной рыночной экономики.
Ставя задачу перехода к современным формам капитализма, мы не можем заискивать перед людьми, обещать, что благосостояние придёт само собой. Нет, современный капитализм это не рай, не благоденствие, это напряжённая работа, это борьба каждого члена общества и группы за себя, за своё благополучие. Рост благосостояния всех – это результат работы и самосовершенствования.
Соглашаясь с капиталистическим обустройством общества, как целью движения, мы должны освободиться от догматического переноса долговременных задач на нашу работу по текущему управлению экономикой и на порядок реализации реформ.
Если мы не разделим подход к стратегии и тактике, то окончательно разрушим экономику страны потоком реформ неграмотных самоучек. Перед руководством и народом должна стоять простая задача: добиваться ежегодно повышения эффективности экономики, восстановления и дальнейшего прироста благосостояния народа».
.
.
Сергей Караганов
В 2008 году под редакцией Сергея Караганова вышел сборник «Россия и мир. Новая эпоха. 12 лет, которые могут все изменить». В ней коллектив авторов дал прогноз развития мира до 2020 года.
Вот, что написал в книге Сергей Караганов:
«В западном мире может усугубиться протекционизм. Из-за проигрыша в конкуренции (возможно, временного) новым капиталистическим гигантам, в странах «старого» капитализма возникают предпосылки для активизации сторонников ограничения глобализации.
Не просматривается реальных шансов для сокращения уровня исламского экстремизма. После ухода США из Ирака можно ожидать резкого подъёма приблизительно с 2009-2010 гг. террористической активности, когда «интернационал», стянувшийся в Ирак и многократно там приумножившийся, начнёт расползаться, в том числе на регионы, прилежащие к России, и на неё саму.
Международное сообщество упустило время для скоординированного давления на Иран, так и не предложив «большой сделки» в обмен на отказ от военных аспектов ядерной программы. В течение прогнозного периода Иран, скорее всего, получит ядерное оружие. Обретение ядерного оружия может быть отсрочено лишь в случае массированного нападения на Иран. Но оно спровоцирует серию разноплановых международных кризисов, станет ещё одним источником всплеска террористической активности и, вероятно, приведёт к тектоническим сдвигам в мировой экономике и политике.
В среднесрочной перспективе можно ожидать интенсификации глобальной гонки вооружений, усугубления вакуума безопасности вокруг Персидского залива. Прогнозируем уход или сокращение активности НАТО в Афганистане, что снова превратит страну в рассадник нестабильности.
ЕС, видимо, преодолел самую острую фазу своего системного кризиса. Но окончательного выхода из него пока не просматривается. Превращение ЕС в обозримом будущем в первоклассного военно-политического игрока маловероятно. Вместе с тем ЕС остаётся мощным сосредоточением экономической мощи, интеллектуального и человеческого капитала, хотя его доля в мировом ВНП в прогнозный период сократится на 3-4%.
Активизация сотрудничества между Россией и ЕС возможна после 2013-2015 гг. на основе преодоления нынешнего острого соперничества в сфере энергетики, а также массированного обмена инвестициями в энергетической сфере и выработки единых подходов в сфере международной безопасности».
.
.
Гринин и Коротаев
В 2009 году вышла книга Леонида Гринина и Андрея Коротаева «Социальная макроэволюция: Генезис и трансформации Мир-Системы». В ней авторы попытались дать долгосрочный прогноз развития человечества.
«По нашему мнению, постепенно агрессивный национализм, раскалывающий государства и создающий угрозу мировому порядку, должен пойти на убыль. Речь не идёт о том, что нации и национальные различия исчезнут. Нам представляется, что развитие пойдёт в направлении, когда национальные вопросы, проблемы и отношения перейдут из сферы самой высокой политики и жарких схваток (с широким использованием смертоносного насилия) в более спокойную плоскость, примерно так, как это случилось с взаимоотношениями между различными направлениями христианства в большинстве стран Европы.
Мы рискнули бы предположить, что, поскольку демографическая и экологическая проблемы тесно связаны между собой, регулирование численности населения всё же станет (и, собственно говоря, уже становится) не только национальным делом, но и делом всего международного сообщества. Нам представляется также вполне вероятным, что в будущем начнётся квотирование темпов ресурсозатратного роста экономики поскольку без этого невозможно реально достигнуть иных ограничений.
На длительный период самой главной останется проблема совмещения национальных и наднациональных, групповых и мировых интересов. Только какое-то институциональное решение этой гигантской проблемы, в конце концов, и установит более или менее стабильный новый мировой порядок. Но не тот порядок, о котором так уверенно говорят некоторые государственные деятели в США и странах НАТО, а, будем надеяться, систему более взвешенного учёта интересов разных регионов и стран. Однако путь к такому порядку неясен, сложен и противоречив.
Быстрое научно-техническое развитие и обострение глобальных проблем всё сильнее ставят вопрос о новом сознании и новой этике. Достаточно ясно это выразил уже Вернадский, писавший, что человек как житель планеты может и должен мыслить и действовать по-новому не только в аспекте отдельной личности, семьи или рода, государства или их союзов, но в планетарном аспекте».
.
.
Юрий Семенов
В 2013 году появилась книга Юрия Семенова «Философия истории. Общая теория исторического процесса». В ней он сделал следующий прогноз:
«Прямая трансформация капитализма в социализм в развитых странах в настоящее время маловероятна, если вообще возможна. Отсюда многими защитниками существующего строя делается вывод, что хорош или плох капитализм, но он будет существовать столько лет и веков, сколько ещё просуществует человечество. И если бы во всём мире был бы такой капитализм, каким он является на Западе, то подобный вывод оспорить было бы трудно. Получается, что человечество зашло в тупик, выхода из которого нет. Человечество должно исчезнуть. Люди обречены превратиться в скопление дрессированных зверей, или живых роботов.
Все периферийные общества в меньшей или большей степени усвоили достижения, которых добился Запад при капитализме. Но самое, пожалуй, важное: люди, живущие в странах периферии, пока сохранили пусть архаичную, но настоящую культуру, сохранили пусть архаичную, но мораль, сохранили чувства долга, чести, совести, т. е. они всё ещё продолжают оставаться людьми в отличие от стремительно оскотинивающихся жителей государств центра.
К смене капитализма новым обществом может привести только победа мировой периферии над мировым центром в развернувшейся в современную эпоху глобальной классовой борьбе.
Борьба центра и периферии будет длительной. Но исход её в целом уже предрешен: поражение Запада неминуемо. И ему не поможет его экономическая мощь. Могучей экономической силой становится крупнейшая страна независимой периферии – Китай. Но главное, конечно, – сплочение стран периферии. Объединившись, периферия покончит с господством Запада, с зависимостью от него. Уничтожение эксплуатации стран периферии государствами Запада будет означать ликвидацию капитализма в этих странах. Покончив с эксплуатацией со стороны Запада, периферия тем самым перестанет быть периферией. Она станет центром.
Когда страны Запада лишатся возможности эксплуатировать остальной мир, то единственным для них выходом будет ликвидация капитализма. Когда он будет уничтожен во всем мире начнётся эпоха перехода к обществу принципиально иного типа – обществу без частной собственности и эксплуатации человека человеком. Исчезнет деление человеческого общества в целом на исторический центр и историческую периферию. Человечество сольется в одно единое общество.
Существующий капитализм действительно должен быть уничтожен. Но заменен он может быть не каким-то иным – лучшим – капитализмом, ибо такового нет и быть не может, а только обществом, основанным на общественной собственности на средства производства – коммунистическим».
.
.
В 2015 году вышла книга Анастасии Бордовских «Политические риски международного бизнеса в условиях глобализации». Вот, что она в ней написала:
«Две трети транснациональных корпораций, называющих политические риски в качестве определяющего параметра для инвестиций (впереди макроэкономических условий), признаются при этом в отсутствии у них как системного подхода к их анализу, так и отработанной методики по их предотвращению.
Существующие методики оценки политического риска ориентированы в первую очередь на западные корпорации. База прикладного анализа формировалась в период между 1959 и 1980 гг., когда инвестиционные потоки шли в основном из стран Запада в направлении Латинской Америки, Азии, Африки и Восточной Европы. В связи с этим вся теория и практика исследований политического риска формировались преимущественно в интересах компаний индустриальных стран, политический риск считался явлением, свойственным исключительно развивающимся экономикам.
В настоящее время, однако, инвестиционные потоки движутся во всех направлениях и изо всех уголков мира. Россия, являясь вторым по значению инвестиционным донором среди стран БРИКС, постоянно увеличивает своё экономическое присутствие за рубежом за счёт международной диверсификации отечественного бизнеса. В связи с этим назревает необходимость выработки адаптированных моделей оценки политических рисков не только на развивающихся рынках, но и в странах Старого Света, где российские компании особенно активны.
Международный финансовый кризис 2007–2008 гг. сильнейшим образом повлиял на изменение политического климата международных инвестиций. Риски экспроприации и национализации, которые в последнее время как будто бы ушли в прошлое, опять становятся реальностью.
Впервые проблема политических рисков сегодня вышла за рамки стран третьего мира и коснулась самых развитых государств Западной Европы и Северной Америки, где всё чаще можно наблюдать различные манифестации угроз политического характера».
.
.
Андрей Фурсов
В 2018 году Андрей Фурсов опубликовал книгу «Водораздел. Будущее, которое уже наступило». Приведу ряд фрагментов из неё.
«Хронополоса 2008–2014 делит нисходящую фазу позднекапиталистического развития на эволюционную (при всех войнах и революциях) и революционную – в смысле терминальную, летальную, которая и будет финалом капитализма.
Если исходить из того, что предыдущие эпохи истории капиталистической системы длились по 130 лет (плюс-минус десятилетие), то логично предположить, что терминальная стадия продлится еще 30 лет, т.е. до середины XXI в. и что «выход» из системы станет зеркальным отражением «входа».
На «входе» в капитализм – первая мировая война, а именно – Тридцатилетняя (1618–1648 гг.), которая принципиально отличается и от мировых войн ХХ в., и от предшествовавших им мировых Семилетней и Наполеоновских войн. То был растянутый с перерывами на 30 лет и разнесенный по всему европейскому пространству конфликт. По сути, в нем в военной форме родилось общество, главными субъектами которого были капитал и государство.
Скорее всего, ближайшие 30 лет тоже будут военными, только война будет не мировой в смысле ХХ в., а всемирной, и театр военных действий, конечно же, не будет ограничен Европой. Собственно, эта война эпохи конца света, но не вообще, а конца света капитализма уже идет: Ближний Восток (Сирия, Ирак), Европа (Восточная, т.е. русская Украина), Нигерия. Думаю, скоро заполыхает и в других местах. К тому же, конфликт мигрантов и западноевропейцев, который будет шириться, – разве это не война нового типа? Вход и выход в ту или иную систему, как правило, зеркальны, только вход – рубль, а выход – два. Или десять.
Сегодня мировая ситуация отчасти напоминает времена поздней Римской империи. При всей поверхностности исторических аналогий, при том, что современный мир неизмеримо сложнее такового полуторатысячелетней давности, ныне мы тоже имеем империю (Постзапад), тоже перезрелую и не только постепенно утрачивающую гегемонию, но и погружающуюся в упадок: экономический кризис, размывание среднего слоя, интеллектуально-волевая деградация элиты и населения в целом, кризис семьи и утрата традиционных ценностей, дехристианизация, возведение половых извращений и бездетности в норму, фактический отказ от трудовой этики в пользу гедонизма, потребления и многое другое, благодаря чему произошло становление Запада как такового, как цивилизации. Социокультурный и волевой иммунитет Запада стремительно подрывается, что и было продемонстрировано, например, в ряде стран Европы во время миграционного кризиса.
Бескультурье новых верхов и новых низов – один из факторов весьма вероятной победы бедных над богатыми. Но речь идёт не о победе рабочего люда и строительстве социализма, как это произошло в России после Октябрьской революции, а об ином – о том, как очередные варвары в очередной раз сметают очередной сгнивший изнутри и обезумевший Рим. Стоит ли жалеть об этом? Едва ли. Нельзя спасти того, кто объят волей к смерти.
Заботиться надо о другом – о том, чтобы не быть сметёнными вместе с этим «Римом», не утонуть вместе с ним в Водовороте Истории и не стать жертвой неоварваров, объективным союзником которых – неважно, по своей ли воле, против неё ли, по шкурному интересу или по недомыслию, обусловленному короткими гешефтными мыслями – выступает необуржуазия во всём мире.
Финансиализм, мультикультурализм, политкорректность, сексменьшизм – вот всадники капиталистического апокалипсиса. Точнее, всадник один – необуржуазия, а это всё её маски, под которыми, как у толкиновских назгулов, – пустота.
.
Михаил Хазин
В 2019 году вышла книга Михаила Хазина «Воспоминание о будущем». Вот, что он в ней написал:
«Современная капиталистическая экономика построена на примате разделения труда. Соответственно, развитие в рамках действующей экономической парадигмы – это углубление разделения труда, которое является основой модели развития, называемой научно-техническим прогрессом (НТП). Обязательным условием этого процесса являются инновации – появление как новых продуктов, так и новых технологий производства старых.
Углубление разделения труда неминуемо влечет за собой увеличение рисков производителя, который должен встраиваться во все более и более сложную производственную цепочку. Если нет механизмов снижения этих рисков, то в какой-то момент углубление разделения труда становится невозможным – система переходит в состояние глубокого кризиса.
Развитие в рамках парадигмы НТП возможно с какого-то момента только с использованием механизмов снижения рисков производителей. Таких механизмов было изобретено всего четыре: перераспределение доходов; кредитование производителя (риски частично передаются банковской системе, частично перераспределяются); расширение рынков сбыта продукции (снижаются риски производителя в исходной экономической системе); кредитование потребителя (снижаются риски производителя за счет их перераспределения между другими участниками экономического процесса).
Поскольку Земля по определению ограничена, бесконечное расширение рынков невозможно. Все остальные механизмы снижения рисков производителя либо перераспределяют их внутри экономической системы, либо носят ограниченный во времени характер. Следовательно, парадигма НТП принципиально ограничена во времени. Как следствие, капитализм – конечен.
С социализмом ситуация более сложная, поскольку он теоретически в рамках общественного характера экономики (нет частной собственности) может перейти к другой парадигме развития без изменения общественно-политической модели. Однако, как показал опыт СССР, в условиях противодействия капитализму это не получилось.
Неизбежным следствием ограничения роста разделения труда в замкнутой экономической системе является (по мере исчерпания других способов, принципиально ограниченных) необходимость ее расширения для продолжения развития. Этот тип кризиса называется кризисом падения эффективности капитала (ПЭК-кризисом), поскольку его внешнее проявление – быстрое падение возможности воспроизводства капитала, естественного (т. е. не за счет перераспределения) получения прибыли от него.
Принципиальна важная особенность ПЭК-кризиса – остановить его можно только за счет существенного снижения рисков производителей, что возможно только путем расширения рынков сбыта!
Необходимость расширения экономической системы для продолжения развития естественным образом приводит к концепции технологических зон – т. е. крупных самодостаточных систем разделения труда, поддерживающих процесс углубления разделения труда за счет постоянного расширения. Термин «самодостаточная» в данном контексте означает, что экономическое взаимодействие между зонами сильно меньше, чем внутри них, и не является принципиальным.
В связи с необходимостью расширения рынков, взаимодействие разных технологических зон неминуемо рано или поздно становится остро конкурентным, сосуществование их становится невозможным.
В результате применения «рейганомики» структурные диспропорции в мировой (совпадающей сегодня с Американской технологической зоной) экономике и непосредственно в США выросли до колоссальных размеров, в первую очередь речь идет о несоответствии реально располагаемых доходов домохозяйств их расходам (т. е. уровню жизни), последние много выше.
До тех пор, пока доходы и расходы не придут в состояние относительного равновесия, кризис будет продолжаться, и падение расходов при этом должно составить примерно 30-35% для мировой экономики, около 50% – для Евросоюза и порядка 55-60% для США (по состоянию на 2008 г., в связи с дальнейшей виртуализацией статистики падение с нынешнего уровня будет больше).
Сокращение доходов с точки зрения разделения труда соответствует сокращению количества потребителей, а значит, уровень разделения труда должен уменьшиться. В США сегодня реальные доходы домохозяйств соответствуют уровню конца 50-х годов, по мере развития кризиса они еще более сократятся. Фактически это означает, что оптимальный уровень технологической зоны вернется на уровень 300-500 млн человек или даже меньше (с учетом цифровизации управления экономикой).
Поскольку нынешняя инфраструктура системы разделения труда (в первую очередь – финансовая) выстроена под глобальные рынки, по мере падения спроса она станет убыточной (фактически это уже произошло, большая часть международных финансовых институтов и государств живут только за счет эмиссионной подпитки). Это значит, что экономически выгоден будет распад мира на несколько новых технологических зон, которые, скорее всего, будут создаваться за счет ресурса эмиссии новых региональных валют, в связи с чем я их называю валютными зонами.
Если новой модели экономического развития, альтернативной НТП, придумано не будет, то нас ждет повторение истории ХХ в., т. е. конкурентная борьба новых технологических зон друг с другом за рынки сбыта, т. е. за возможность дальнейшего развития. Однако этот процесс начнется только после того, как более или менее самостоятельные зоны будут сформированы, т. е. через 20-30 лет после окончания острой стадии кризиса и достижения минимальных значений совокупного спроса.
Существенным отличием ситуации, сложившейся после кризиса, т. е. конкуренции (относительно) независимых валютных зон, от ситуации XIX–XX вв. является то, что уже существующая экономическая теория позволит зональным элитам активно искать новые парадигмы экономического развития. Что либо обеспечит ситуацию, при которой конфликт региональных экономических кластеров станет не столь агрессивным, либо же один из кластеров, за счет построения новой модели, сможет выйти на более конструктивное доминирование, чем Западный глобальный проект в конце ХХ в.
При этом, разумеется, нужно понимать, что если произойдет распад мира на валютные зоны, то как минимум несколько десятилетий капитализм еще будет активно функционировать.
В любом случае отказываться от индустриального общества никак нельзя. Хотя бы потому, что это неминуемо повлечет за собой массовую гибель значительной части человечества, сегодня производство еды носит абсолютно индустриальный характер. А значит, ключевой вопрос – это вопрос кредита и концентрации капитала.
Почему среди российских купцов было так много старообрядцев? Допустим у нас есть община старообрядцев. Она видит изменения, происходящие в окружающем их мире, и, пусть даже если их не одобряет, понимает, что нужно соответствовать. А для этого нужны технологии и образованные люди. То есть – источник капитала. Откуда его взять?
И вся община скидывается по копеечке. А дальше путем общего консенсуса собранные деньги вручаются одному из членов общины, условно говоря, самому бойкому. С тем, чтобы они стали начальным капиталом, который используется для зарабатывания денег. Отметим, что прелесть этого капитала в том, что он – бесплатный, накоплен всей общиной за много лет.
Ну а наш бойкий член общины становится купцом. И если он успешен, то капитал начинает прирастать. Только и он сам, и вся община знает, что это не его личный капитал, а всей общины. Когда я рассказываю этот пример современным студентам, они иногда задают естественный вопрос: «А почему этот бойкий, условно, Петька, со всеми деньгами не сбежит в Лондон?» Ответ, в общем, очевиден: Петька верит в Бога, а обмануть свою общину – это духовная смерть! Так что у него даже мысли такой не возникает.
Солидарная концентрация капитала позволяет как конструировать новые социальные модели, так и практически любому человеку участвовать в самых разных интересных ему проектах и группах, создает совершенно новую реальность. То есть теоретически можно будет сказать о том, что общество, построенное на научно-техническом прогрессе, перейдет к обществу, построенному на социально-техническом прогрессе. И это может создать нового человека и новую систему общественных отношений даже быстрее, чем это попытался сделать СССР.
Современные технологии типа блокчейн дают возможность контролировать свои активы (и при договоренности – все остальные активы) в таком сообществе в режиме реального времени. Иными словами, возможно не просто привлечение денег под конкретный проект в стиле «краудфандинг» (по большому счету с полной потерей контроля), но куда более серьезное вовлечение в процесс развития нового проекта.
Активность организаторов новых солидарных проектов будет автоматически повышать образовательный и интеллектуальный уровень всех членов общества, в то время как сейчас в нем начинают превалировать бессмысленные и безобразные квалифицированные пользователи. Да и постоянное общение с большим количеством реальных участников проекта будет требовать от его организаторов более гибких навыков, чем умения эффективных менагеров.
Я предполагаю, что следующий период развития человечества, который придет на смену научно-техническому прогрессу, получит название социально-технический прогресс».