Прочитал книгу австралийского историка Шейлы Фицпатрик «Команда Сталина». Поскольку сам я по образованию историк, то не скажу, что книга стала для меня откровением. Однако в ней хорошо подобран материал из разных источников о взаимоотношениях внутри сталинской команды.
Что осталось в качестве резюме: Сталин и его команда были отличными тактиками, им удалось решить огромное число практических задач. Однако возникают два ключевых вопроса: 1) Можно ли было провести индустриализацию и победить в войне с меньшими жертвами? 2) Могли ли эти люди построить коммунизм?
.
.
На первый вопрос можно ответить положительно, так как число жертв теоретически всегда может быть меньше при более грамотном руководстве. То, что индустриализация в СССР была проведена далеко не оптимально, доказал экономист Андрей Колганов в книге «Путь к социализму». Не секрет также и то, что Советский Союз потерял в войне больше солдат, чем страны, которые были им побеждены.
Но самое сложное – это ответить на второй вопрос, так как коммунизма пока не удалось построить никому в мире. Не удалось это и команде Сталина. Но здесь возникает другой вопрос: пытались ли они построить именно коммунизм? Ведь коммунизм им представлялся далекой перспективой, а строили они социализм в одной стране, а затем расширили его на ряд других стран.
Для начала вспомним классические семь основных принципов построения социализма Иосифа Сталина.
.
.
1. В вопросе государственного устройства – это прежде всего диктатура трудящихся – класса производителей средств жизнедеятельности всего общества страны. Только этот класс способен построить настоящий, а не бутафорский социализм, максимально быстро подавить сопротивление эксплуататоров – синдиката государственных деятелей, олигархов и обслуживающего их криминала.
2. Общественная (общенародная) собственность на основные орудия и средства производства. В нестратегических отраслях народного хозяйства – в сфере бытовых услуг, производства товаров бытового назначения и сфере общественного питания – наравне с предприятиями общенародной собственности действуют предприятия кооперативной (для средних и малых предприятий) и частной (для малых предприятий) форм собственности. Экспроприация всех крупных заводов и фабрик, их национализация – передача в общенародную собственность и управление ими именно государством диктатуры тружеников при непосредственном участии самих трудовых коллективов данных предприятий.
3. Национализация всех капиталистических банков, слияние их в один государственный банк и строжайший контроль за его деятельностью со стороны государства диктатуры трудящихся.
4. Научное, плановое ведение народного хозяйства из одного главного центра. Обязательное и неуклонное применение принципа: от каждого по способности, каждому по его труду, распределения материальных благ в зависимости от качества и количества труда каждого.
5. Обязательное господство идеологии марксизма-ленинизма.
6. Создание таких вооруженных сил, которые бы позволяли защищать завоевания революции, всегда помнить, что революция только тогда что-либо стоит, когда она может и умеет защищаться.
7. Беспощадное силовое и вооруженное подавление контрреволюционеров и иностранной агентуры – паразитического класса – синдиката олигархов и нуворишей в спайке с госдеятелями и чиновниками – расхитителями народного благосостояния.
.
.
Как мы видим, основной упор делается на усиление государства, правда, постоянно оговаривается, что государство это – пролетарское. Но, как известно, еще в начале 1920 года была очень активна так называемая рабочая оппозиция, которая говорила, что раз в России победила пролетарская революция, то и управлять страной должны рабочие, а не интеллигенты из большевистской партии. А поскольку организуют совместную деятельность рабочих профсоюзы, то их роль в управлении государством должна быть усилена.
Лидером этой платформы, естественно, был профсоюзный босс Александр Шляпников. Руководители большевиков во главе с Лениным выступили против этой точки зрения и сохранили за партией главную роль в управлении страной. Ленин утверждал, что рабочие могут бороться только за свои экономические права (заработная плата, отпуск и тому подобное) и не способны постичь глубину политических задач, стоящих перед руководством страны. Им необходимо еще долго учиться и набираться опыта участия в управлении. В этом им должны помочь профсоюзы.
.
.
Другие социалистические партии в стране были запрещены. В дальнейшем борьба шла внутри одной партии. При этом еще при Ленине было запрещено образовывать фракции внутри правящей партии. Победителем во внутрипартийной борьбе стала команда Сталина, которая сделала ставку на усиление контроля над региональными партийными ячейками. Ведь именно они направляли делегатов на съезды партии, которые формально избирали руководителей партии и страны.
Постепенно это привело к усилению роли партийного аппарата, подавлению инициативы и тотальному контролю над обществом. При этом провозглашалось, что строительство коммунизма продолжается. Но коммунизм – это царство свободы, творческого труда, самоуправление трудовых коллективов, отсутствие государства, «от каждого по способностям, каждому по потребностям», всестороннее развитие личности и так далее.
Сегодня уже мало кто верит в то, что возможно построение коммунизма в одной стране. Враждебное окружение вынуждает тратить много сил и средств на оборону, поиск агентов врага и прочее. Значит, главным для построения коммунизма является агитация сторонников нового строя по всему миру. Их нужно объединять в самоуправляющиеся организации, как производственные, так и общественные.
.
.
Коминтерн
По инициативе Ленина еще в 1919 году был создан Коммунистический интернационал (Третий интернационал), который объединил коммунистические партии разных стран. Подразумевалось, что Коминтерн будет бороться за победу социалистической революции в мире. Однако, по мере того как власть в Советском Союзе получила сталинская группа, Коминтерн превратился в инструмент внешней политики СССР. Многие недовольные таким подходом коммунисты были уничтожены.
Особенно сильно по позициям международного коммунистического движения ударил пакт о ненападении, который СССР подписал с нацистской Германией в 1939 году. Ведь совсем недавно люди со всего мира по призыву Коминтерна приезжали в Испанию, чтобы воевать с фашистами. А теперь Советский Союз подписывает соглашение с Германией, чтобы получить в сферу своего влияния ряд территорий соседних стран. С точки зрения советского руководства, это был выгодный шаг, с точки зрения многих зарубежных коммунистов, это был союз с дьяволом по разделу мира. Особенно негодовали польские коммунисты, так как их страну поделили между собой Германия и СССР.
Стоит отметить, что руководство Советского Союза пыталось присвоить себе монополию на марксизм. Однако были и другие марксистские партии, и группы по всему миру. Но Сталин считал, что они хуже фашистов, так как пытаются обмануть рабочих и подчинить их власти буржуазии. Но социал-демократы боролись за права рабочих, за усиление демократии. В результате это привело к улучшению положения рабочих во многих странах. Рабочим западных стран было сложно понять, почему они должны поддерживать представителей Коминтерна, которые, по сути, боролись за интересы сталинского руководства СССР. Тем более что руководители Коминтерна – сначала Зиновьев, а затем Бухарин – оказались предателями и были расстреляны.
.
.
Виктор Серж
Один из первых организаторов Коминтерна Виктор Серж (настоящая фамилия Кибальчич, родственник знаменитого народовольца) в своей книге «От революции к тоталитаризму: Воспоминания революционера» писал: «Коррупция, низкопоклонство, интриги, тайное осведомительство, официальный дух начинали играть всё большую роль в работе служб Коминтерна. Самым худшим было то, что ради сохранения влияния или политического поста следовало постоянно одобрять действия русских и их эмиссаров. Впрочем, деньгами распоряжались они, другие партии находились на положении бедных родственников. Руководимые политиками, привыкшими к буржуазному образу жизни, они не обнаруживали ни малейших способностей к пропаганде или активной деятельности. Чтобы вдохнуть в них жизнь, Интернационал использовал следующие средства: ставил на руководящие посты в них своих серых кардиналов, большей частью русских, то есть чуждых западному менталитету и преданных Зиновьеву; посылал значительные денежные средства; отстранял старых опытных политиков и заменял их молодыми активистами, которые порой оказывались всего лишь честолюбцами. Партии переживали кризис за кризисом.
Левая оппозиция в России была движением в защиту свободы мысли, права на критику, прав трудящихся. Мы не были «троцкистами», потому что не считали себя подчиненными одной личности, как бы к ней ни прислушивались и как бы ею ни восхищались, – мы восставали именно против культа Вождя. В тюрьмах и ссылке Старик был для нас лишь одним из наиболее авторитетных товарищей, старшим, об идеях которого свободно спорили.
Десять лет спустя крошечные партии, вроде партии Вальтера Дожа в Бельгии, называли Старика «нашим славным вождем», и всякий, кто в кругах IV Интернационала позволял себе замечания относительно его тезисов, живо исключался и осуждался в таких же выражениях, какие бюрократия использовала против нас в СССР. Смысл нашей оппозиции многие понимали по-разному. Подавляющее большинство видело ее предназначение в сопротивлении тоталитаризму во имя демократических устремлений начала революции; в то же время некоторые наши руководители из числа старых большевиков, напротив, стремились защитить идеологическую ортодоксию, которая остается по своей сути авторитарной, хотя и не исключает некоторый демократизм.
Эти две смешанные тенденции придали в 1923 и 1928 годах мощный ореол сильной личности Троцкого. Если бы, будучи изгнанным из СССР, он сделался идеологом обновленного социализма, носителем критического духа, если бы он меньше боялся разногласий и больше – догматизма, быть может, он снова обрел бы величие. Но он остался пленником собственной правоверности, тем более что посягательство на нее ему ставили в вину как предательство. Он хотел продолжить в мировом масштабе российское движение, которое завершилось в самой России, уничтоженное дважды – револьверами палачей и изменением менталитета».
.
.
Молотов и Хрущев
Ближайшим соратником Сталина был Вячеслав Молотов. Он на протяжении долгого времени возглавлял правительство СССР, а Сталин руководил партией. До самой смерти в 1986 году Молотов говорил о том, что репрессии 1930-х годов были необходимы, так как перед войной нужно было избавиться от потенциальных предателей. Однако незадолго до своей смерти Сталин решил избавиться от него. Началась подготовка процесса против Молотова, который должен был предстать на нем в качестве «английского шпиона». Помешала этому только смерть Сталина. Молотов не захотел признать себя потенциальным предателем. По его версии, Сталин постарел и стал параноиком.
Здесь уместно привести фрагмент книги Сергея Никитича Хрущева «Реформатор. На закате власти»: «17 октября 1961 года открылся XXII съезд Коммунистической партии. На нем отцу предстояло доложить о программе построения коммунизма, общества всеобщего изобилия, рая на земле, где все получат по потребностям, а работать станут по ими самими определяемым возможностям. В 1961 году коммунизм для всех, в том числе для отца, означал зажиточную жизнь. Жизнь лучше, чем у кого-либо в мире, в первую очередь лучше, чем в Америке, которая, следуя этой странной логике, уже тогда жила в коммунизме. Но я, кажется, зашел слишком далеко.
Каким же всем нам, в том числе и отцу, представлялся коммунизм? В первую очередь – всеобщий достаток и равенство. Тут возникало противоречие с провозглашенным отцом принципом материальной заинтересованности: работаешь лучше – живешь богаче. Еще одно противоречие – роль и место государства в нашем будущем. Согласно теоретикам, а отец с ними полностью соглашался, по мере приближения к коммунизму государство как инструмент насилия обрекалось на отмирание, обществу предстояло брать на себя заботу о человеке от рождения до смерти. По этому пути и шел СССР. Были бесплатные ясли, детские сады, образование и здравоохранение. Были бесплатные или почти бесплатные дома отдыха, студенты получали стипендии, а старики и инвалиды – пенсии. Согласно теории, с приближением к коммунизму роль государства возрастала, государственная собственность доминировала в экономике, но в то же время ему предписывалось отмереть. Противоречие, которое в практическом плане оказалось неразрешимым.
.
.
Съезд завершился словами отца: «Наши цели ясны. Наши задачи определены. За работу, товарищи!». Присутствовавшие в зале долго аплодировали стоя. Самые доступные из коммунистических новаций стали распространяться уже в 1962 году: в столовых появились хлебницы с бесплатным хлебом: ешь сколько влезет. В городском общественном транспорте исчезли кондукторы, взимавшие плату за проезд: теперь сознательные пассажиры бросают монету в ящик, несознательные – едут так. Со временем число бесплатных услуг населению должно было увеличиваться.
За два десятилетия 1961–1981 годов валовой объем промышленной продукции СССР увеличился в 4, а не в 6 раз, как планировалось. Производительность труда возросла не в 4–4,5 раза, а в 2,6 раза. Сельское хозяйство увеличило производство всего на 54%, а зерно на корм скоту стали закупать за нефтедоллары за границей. При этом расходы на вооруженные силы многократно возросли.
Что же такое коммунизм? В ответе следует сразу отбросить утопические нелепости вроде отмирания государства или самоуправления. Остается квинтэссенция коммунизма: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Потребности каждый соизмеряет со своим вкусом, а ведь основоположники не говорили о них как об индивидуальных прихотях, и, по определению, коммунизм – общество равных, в котором никому не дозволено выделяться на общем фоне. Кроме того, чтобы потребить продукт, его надо заранее произвести в достаточном количестве и требуемого качества.
.
.
Речь шла не о прихотях, а об усредненной потребительской корзине, рассчитанной по неким методикам: в год индивидууму требуется столько-то мяса и хлеба, столько-то пар обуви, поездок на курорт и так до последней малости. Вот эти потребности и предполагалось при коммунизме удовлетворить. Потому и необходимость в деньгах отпадает, предусмотренные заранее потребности удовлетворяются даром, сверх того ничего не купишь, «сверх» просто ничего не произведут.
В общем, коммунизм – это совсем не то, что грезится обывателю. Так что не обижаться надо на то, что коммунизм не построили, а радоваться».
Так заканчивается глава о коммунизме в книге Сергея Хрущева, который с 1991 до самой смерти в 2020 году жил в США. Странно, что в своих рассуждениях он не уделил внимание тому, что коммунизм СССР строил в условиях враждебного окружения и был вынужден тратить огромные средства на вооружение. Удивительно, что он написал только о валовых показателях производства товаров. Ведь когда СССР нарастил выпуск гражданской продукции, очень остро встал вопрос ее качества. И самое главное. По Ленину коммунизм – это не только материальное изобилие, но и всестороннее развитие личности, и поощрение творчества. Об этом Хрущев не сказал ничего.
Историк Вадима Дамье в книге «Стальной век: Социальная история советского общества» пишет: «Советское общество не было социалистическим, поскольку в нем отсутствовали такие основополагающие элементы социализма, как общественное самоуправление, свободная самореализация и саморазвитие человеческой личности, замена экономических отношений, строящихся на погоне за прибылью и бюрократическом диктате, непосредственным удовлетворением нужд и потребностей конкретных живых людей».
.
.
Коммунары
Некоторые педагоги восприняли призыв партии к строительству коммунизма буквально и стали создавать коммуны из детей и подростков школьного возраста. Деятельность «Коммуны юных фрунзенцев» в ДК имени Фрунзе стартовала по инициативе педагога Игоря Иванова в Ленинграде в 1959 году. Ей посвящена книга Дарьи Димке «Незабываемое будущее». В книге приводится много фрагментов интервью с участниками Коммуны, но они идут без указаний имен. Приведу ряд фрагментов этой работы.
Образцами для подражания коммунаров были пионеры и комсомольцы 1920-х годов и герои книги Аркадия Гайдара «Тимур и его команда». Коммунары во время летних школьных каникул работали на колхозных полях, а по ночам часто осуществляли «десанты» для выполнения добрых дел (наколоть дрова для одинокой старушки, прополоть посадки картофеля и так далее). При этом ночной «десант» не освобождал коммунаров от дневной работы. Так они реализовывали свою жажду подвига. Хвалиться добрыми делами было не принято, они должны были оставаться анонимными. Вечерами у костра коммунары обсуждали свои дела, строили планы, пели песни.
Вот что вспоминал один из коммунаров: «Ведь на полном серьезе ходили строем по улице в начале 1960-х и скандировали: «Да здравствует наука, да здравствует прогресс и мудрая политика ЦК КПСС!». Нам казалось, что она мудрая, потому что XX съезд только прошел! Коммунизм обещали через 20 лет!».
18 октября 1961 года, выступая на XXII съезде КПСС, Никита Хрущев обещал: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!». Коммунары считали, что в коммуне он уже настал: «Коммуна – это, по-моему, комок концентрированной настоящей жизни, «кусочек коммунизма». В ней нет очень много, что могло бы быть и что является порой страшно необходимым, но в ней есть то главное, что дает право мне и остальным называть ее Коммуной». Сомнений в том, что всё общество (и Коммуна как его часть) движутся в единое будущее (которое к тому же вот-вот настанет), у коммунаров не было.
.
.
Поведение членов Коммуны вызывало у окружающих их людей недоумение. Конфликты с учителями, родителями и сверстниками возникали довольно часто. Уже в середине 1960-х годов комсомольское руководство Ленинграда стало выражать недовольство деятельностью Коммуны, а к середине 1970-х коммунарское движение было лишено режима благоприятствования. Сообщество, члены которого осознавали себя как «авангард пионерской организации», очень быстро стало восприниматься комсомольскими руководителями как «секта».
Воспитание искренности рассматривалось шестидесятниками как одна из самых важных педагогических целей. Искренность была средством изменения общества. Когда в середине шестидесятых искренность перестает быть актуальной, «когда высокую котировку искреннего сердца сменяет высокая котировка иронического ума», оттепель заканчивается. Интеллигенция больше не верит в возможность возрождения и воплощение коммунистического идеала. Искренность в качестве главной ценности сменяет ирония, оттепель превращается в застой.
Буквальное восприятие официального языка, непонимание самого способа его функционирования (которое демонстрировали коммунары) было за рамками здравого смысла. То, что официальные лозунги могут нести какой-то смысл (помимо ритуального) и что кто-то будет действовать в соответствии с ними, просто не могло прийти в голову «нормальному» советскому человеку. Коммуна вырабатывала у коммунаров особую манеру поведения. Они чувствовали за собой моральное превосходство и поэтому не боялись ни учителей, ни пионервожатых, ни педагогического начальства, которое не могло к ним придраться именно потому, что идеологически их действия были абсолютно правомерны. Однако именно по этой причине Коммуна достаточно быстро стала представлять опасность, поскольку поведение коммунаров подрывало систему условностей, на которых строилась советская власть.
.
.
В 1970-е годы и власти, и гражданам СССР было ясно, что советский проект, как проект утопический, потерпел крах: коммунизм не просто откладывался на неопределенный срок. Формулировка «совершенствование развитого социализма» означала, что советское общество достигло высшей стадии своего развития и теперь его граждане обречены жить в своего рода «вечном настоящем». Наиболее частое слово, которое используют для описания общественного климата той эпохи ее современники, – апатия. Идеология свелась к выполнению обязательных ритуалов.
Коммуна (так же как школа или дворовая компания) была системой социализации, но Коммуна социализировала «в никуда». Она готовила коммунаров к жизни в таком коммунистическом обществе, которое не имело ничего общего с реальным. Это коммунистическое общество было утопией, которая существовала только в самой Коммуне.
.
.
Коммунизм и мещанство
В последние годы ряд ученых: Олег Двуреченский, Александр Бузгалин (недавно покинул нас), Людмила Булавка и другие говорили о том, что СССР развалили мещане, которые обменяли коммунистические идеалы на стремление к комфортной жизни для своих семей. У этой точки зрения есть и множество критиков, которые говорят о том, что в стремлении к комфорту нет ничего плохого, а коммунизм – это не синоним равенства в бедности.
Александр Шубин в книге «Мировая революционная волна (1918–1923). Прилив» пишет: «В ходе революционной волны господствующая элита, подобранная по принципу происхождения, сменилась теми, кто умеет манипулировать информацией – финансовыми потоками и словами. Власть генов сменилась властью слов и цифр. Теперь простой человек имел право участвовать в принятии важнейших для страны решений. Но поскольку обычных людей много – они сильны, когда сливаются в массы. А массы должны быть организованы и вдохновлены понятными несложными смыслами. Человек, живущий в своем маленьком мирке и не утруждающий себя напряженной мыслительной деятельностью, всё равно остается человеком, а не скотом. Человеческое начало в нем, даже если оно придавлено началом животным, бунтует и тоскует, требует креатива и понимания смысла существования. Конечно, настоящим выходом из положения может быть обращение к собственному творчеству, к работе над преобразованием своей жизни к лучшему (желательно не за счет окружающих, а вместе с ними). Но это требует больших затрат энергии, работы над самосовершенствованием. Это трудно. Более простой путь – отчуждение своего человеческого начала в пользу больших общностей: класса, нации, империи. А точнее – тех, кто от их имени сплачивает людей.
.
.
Сторонники преобразований социальных отношений пытались опереться на рабочих и говорили, что действуют в интересах рабочего класса и шире – трудящихся. Рабочие отвечали на социально-экономические невзгоды массовыми стачками. Однако метод накатывающихся друг на друга стачечных волн был разрушителен для экономики и бил по интересам самих трудящихся. Из ситуации забастовок ради гонки зарплаты за инфляцией существовало три выхода: подавление рабочего движения, законодательство об индексации зарплат либо преодоление частной собственности. Преодоление частной собственности снимало прежний способ эксплуатации, но не гарантировало от возникновения нового и уж тем более – от падения уровня жизни рабочих.
По большому счету все люди распадаются на три наибольшие социально-психологические группы: люди прошлого, настоящего и будущего. Первые – хранители традиций. Люди настоящего отстаивают свой маленький мирок от больших проблем по принципу «от добра добра не ищут». Они боятся качественных перемен, но приветствуют количественные улучшения – повышение зарплаты, строительство новых дорог… Их приоритет – накопление комфорта и защищенности своего маленького мирка. Эти маленькие мирки складываются в мощный мещанский социально-психологический класс, в который могут входить представители различных социально-экономических слоев. Это опора политиков «прагматического» склада. Но политик не может ограничиваться маленьким мирком и частными проблемами. Он должен заимствовать идеи у людей прошлого или будущего, адаптируя их стратегии к интересам людей настоящего и блокируясь то с «реакцией», то с «прогрессом».
.
.
Люди будущего – ядро того социального явления, которое иногда называют «креативным классом». Социально-психологический креативный класс лишь частично совпадает с профессиональными интеллектуалами, а в период кризисов социального устройства разрастается далеко за пределы профессиональной интеллигенции, вовлекая социальные низы и маргинальные (переходные) слои, стремящиеся к переменам.
Когда мировой кризис пошатнул привычный образ жизни, в людях проснулась креативность, хотя, как правило, неопытная и неконструктивная. Старая жизнь оказалась злом – значит, будем искать новую, пойдем с вождями, указующими путь в будущее. Вожди не учитывали, что креативность для людей настоящего является средством адаптации. Стоило ситуации стабилизироваться, как от радикализма большинства не осталось и следа. Стремление к будущему прививается постепенно, с творческой культурой, с любовью к творчеству как таковому, в том числе и социальному.
Победа коммунистов большевистского типа в России не привело к возникновению бесклассового общества – коммунизма. Революционная волна изменила мир не так радикально, как хотелось бы людям будущего, но предопределила «пробуждение масс», их интерес к политике и требование перемен, обеспечивающих более равномерное распределение производимых в обществе благ».
.
.
Изменчивые профсоюзы
Левые политики обращают внимание на то, что люди по большому счету равны. Разные уровни развития людей они объясняют окружающей средой, формирующей личность. Правые политики делают упор на неравенство людей, которое определяется не только средой, но и генетикой.
Левые постоянно призывают граждан объединяться в профсоюзы и бороться за свои права. Однако профсоюзы часто смыкались с мафиозными организациями. Особенно это было заметно в США и нашло широкое отражение в культуре. В качестве примера можно назвать фильм «Однажды в Америке». Среди прочего в нем рассказана история о том, как бандиты, нанятые руководством завода, пытаются сжечь живьем руководителя профсоюза по прозвищу Джимми Чистые Руки. Гангстеры облили его бензином, но его спасла другая банда гангстеров, с которой он начал плотно сотрудничать. В фильме звучит пророческая фраза о том, что руки Джимми недолго будут оставаться чистыми, учитывая, какие руки ему придется пожимать. Сотрудничество гангстеров и руководства профсоюза успешно продвигается и позволяет главе банды Максу стать министром. Однако из-за начавшегося расследования дела о коррупции Макс вынужден покончить с собой.
Еще лучше сюжет о превращении американского профсоюза докеров в мафиозную структуру показан в фильме «В порту» (1954 г.). Да и в знаменитой книге Марио Пьюзо «Крестный отец» говорится, что Дон Корлеоне был тесно связан с американскими профсоюзами.
.
.
Профессор Бузгалин часто приводил фразу о том, что коммунизм – замечательное общество, но его могут построить только люди-ангелы. Он говорил, что не согласен с этой фразой, так как солдаты и рабочие, которые осуществили Октябрьскую революцию в России, не были ангелами. Здесь уже мне хочется добавить, что они и не построили коммунизм. Более того, по словам Александра Бузгалина, им не удалось построить даже нормальный социализм. В СССР, по его мнению, был «мутантный социализм», где бюрократия подавляла творческую активность трудящихся. Но ведь эта бюрократия не упала с неба, она вышла из слоев трудящихся. К трудящимся у Александра Бузгалина тоже есть вопросы. Ведь большинство из них отказались от революционных идеалов и перестали строить коммунизм, превратившись в обычных мещан.
Когда историк Олег Двуреченский призывает всех бороться с мещанством, то он меряет других по себе. Однако есть много людей, которым нравится быть мещанами. Призывы Двуреченского им просто непонятны. Скорее всего, они даже не знают о его существовании. Характерна эволюция знаменитых советских фантастов братьев Стругацких и Ивана Ефремова. Сначала они писали утопии о том, как здорово всем будет жить при коммунизме. Затем они поняли, что дорога к коммунизму предполагает сложный путь самосовершенствования и не все пройдут его одновременно (см. «Лезвие бритвы» и «Волны гасят ветер»). Закончили они антиутопиями, в которых говорилось, что коммунизм может и не наступить («Час быка», «Град обреченный»).
.
.
Возможен ли коммунизм?
Капиталистическая система находится в кризисе. Об этом говорят и правые, и левые. Варианты выхода из кризиса предлагают разные. Наиболее популярны призывы сплотиться вокруг национального лидера или вернуться к социал-демократической модели. Идеи коммунизма мало популярны. Почему? Видимо, это объясняется тем, что построить коммунизм никому пока не удалось. Многие сомневаются, что это вообще возможно.
Коммунизм подразумевает удовлетворение материальных потребностей человека и наличие свободного времени для всестороннего развития личности. В этом тезисе содержатся очевидные противоречия. С одной стороны, современный уровень развития производительных сил теоретически позволяет удовлетворить базовые потребности всего населения планеты. С другой стороны, удовлетворить все материальные потребности каждого человека невозможно, так как потребности всё время растут. Кроме того, в человеке есть не только хорошее (добро), но и плохое (зло). Христианство уже две тысячи лет призывает человека поступать хорошо, но зло в мире сохраняется. Священники и ученые изучают природу зла, пытаются с ним бороться, но до победы еще очень далеко. Как построить коммунизм с людьми, которые склонны к совершению плохих поступков?
Ответа на эти вопросы современная левая теория не дает. Речь идет о захвате политической власти в результате революции или выборов (в социал-демократическом варианте) с переделом собственности и перераспределением доходов. Повысить уровень жизни беднейших слоев населения можно. Сопротивление господствующих классов тоже можно преодолеть, хотя это и очень сложно. А что дальше? Человек будет стремиться увеличивать свое благосостояние, следовательно, неизбежен новый виток роста неравенства. Как сделать так, чтобы человек ориентировался не только на материальное потребление, но и на интеллектуальное и духовное развитие? Как можно стимулировать взаимопомощь, а не конкуренцию?
.
.
Очевидно, что это возможно только в том случае, если каждый человек будет ощущать себя частью всего человечества и ориентировать свои личные цели на решение глобальных проблем. Сегодня на этом пытаются играть экологические движения, но зачастую они манипулируют людьми в интересах транснациональных элит.
Ленин говорил о том, что развитие и самосовершенствование людей должно постепенно привести к отмиранию государства и формированию системы, основанной на самоуправлении. То же самое говорили и анархисты.
Классики марксизма обращали внимание на то, что ростки нового строя должны проявляться еще во времена господства менее развитой формации. Так, во времена рабовладения в Римской империи были колоны, которые очень напоминали зависимых от феодалов крестьян. В свою очередь, буржуазия появилась еще во времена господства феодализма.
Видим ли мы сегодня прообразы коммунистических отношений? Если говорить о механизмах самоуправления и взаимопомощи, то да. Данные элементы наблюдались в СССР, но были раздавлены бюрократическим государством. Видимо, в условиях враждебного окружения такой путь был неизбежен. В капиталистических странах развивается модель производственного самоуправления, которую обозначают термином «холакратия». Это социальная технология или система управления организацией, в которой полномочия и ответственность за принятие решений распределяются по всей холархии самоорганизующихся команд вместо управленческой иерархии. Все члены организации обязуются выполнять определенный набор правил. Если кто-то нарушает правила, то его судьбу решают коллеги, а не руководители. За счет сокращения значительного числа менеджеров среднего звена и контролеров холакратия показывает высокую экономическую эффективность.
.
.
Кроме того, во многих странах существует развитое местное самоуправление. В результате жители поселений имеют возможность самостоятельно решать свои вопросы.
Будет ли развиваться самоуправление в дальнейшем? Это зависит от степени интенсивности борьбы людей за свои права. Элиты во все времена были заинтересованы в сохранении своего привилегированного положения и передаче власти и денег по наследству.
Нужно придумать механизм уравновешивания интересов отдельного человека и общества. Вспоминаются классические определения: свобода – это осознанная необходимость, не делай другим того, что не хочешь, чтобы сделали тебе. Некоторые психологи говорят, что современная реклама направлена не на сознание человека, а на его базовые потребности: выживание, продолжение рода, доминирование. У человека за много поколений в подсознании осели опасения за свою жизнь, за свое потомство. Для сохранения спокойствия ему нужно накапливать имущество и доминировать над другими. Необходимо создать такую систему, чтобы человек был уверен, что если он не будет нарушать права других, то его жизни и жизням его детей ничего не будет угрожать. А доминировать нужно за счет полезных дел для общества. Но и в этом случае остается вопрос, что делать с людьми, которые получают удовольствие от насилия в отношении других людей. Природа зла еще до конца не раскрыта.