.
.
Бирма – СССР, Мьянма – Россия
– Какова история российско-мьянманских отношений? Как вы оцениваете перспективы?
– Исторически с Мьянмой у нас всегда были очень неплохие отношения. В 1950-1960 годах бирманское руководство не раз совершало визиты в Советский Союз, посещали Бирму и представители СССР, в частности Никита Хрущёв. И хотя одним из результатов этого взаимодействия стал переход бирманцев на социалистический курс развития, у советских товарищей возникли большие вопросы непосредственно к способам и методам реализации этого курса. И СССР предпочёл дистанцироваться от проводимых в Бирме реформ. Несмотря на это, база для двустороннего сотрудничества была заложена именно тогда. И естественно, до сих пор остались очень неплохие связи.
Достаточно сказать, что, например, Кир Булычёв (Игорь Можейко) известен у нас больше как советский и российский писатель-фантаст, но он, вообще-то, один из выдающихся бирманистов.
.
.
Ещё один известный у нас человек – советский футболист и тренер Герман Зонин, имя которого до сих пор связывает Россию и Мьянму. Он тренировал ворошиловоградский (луганский) футбольный клуб «Заря», который в 1972 году стал чемпионом СССР. Ещё в 1965 году, по решению союзного Спорткомитета, Зонин был отправлен на работу со Сборной Бирмы по футболу, которую он в итоге и создал с нуля. При нём она несколько раз выигрывала региональные турниры, а в 1966-м стала победителем Азиатских игр. Впоследствии он одновременно работал и с бирманской молодёжной сборной, игроки которой затем успешно выступали в основной команде. Сейчас футбольная сборная Мьянмы считается одной из сильнейших в ЮВА. Конкурирует с ней в этом, пожалуй, разве что команда Вьетнама.
.
.
Таким образом, как минимум для развития двустороннего взаимодействия в культуре и спорте у нас есть достаточно серьёзная база.
Что касается сотрудничества Мьянмы с Россией уже после распада Советского Союза, основой для него, безусловно, стали поставки вооружений для мьянманской армии – продукция российского ВПК. Например, мьянманские ВВС традиционно используют именно российские самолёты. Конечно, китайцы последнее время пытаются нас на этом направлении потеснить, но пока не слишком успешно. И можно констатировать, что российско-мьянманское взаимодействие по линии военных – то, что прекрасно сохранилось после распада СССР. Это крайне важно и значимо, и нам это необходимо продолжать.
Между тем, мощный импульс российско-мьянманские отношения получили после февраля 2022 года. И где-то начиная с лета того года, Россия начала очень активно выстраивать отношения с Мьянмой по самым разным направлениям. На самом деле, ни нас, ни мьянманцев не сильно беспокоит, что сотрудничество строится по альтернативным схемам, как бы в обход того, что называется общемировой практикой, которую навязывает миру Запад. Мы к этому последние годы только начали приспосабливаться, а Мьянма давно живёт в таких условиях, они для неё вполне привычны. Поэтому мьянманцев нет необходимости как-то уговаривать, подталкивать – они готовы работать с нами на взаимовыгодной основе, невзирая на все санкции. Нам это тоже сейчас очень выгодно.
В частности, военно-техническое сотрудничество по-прежнему играет для Мьянмы существенную роль на фоне развернувшейся в стране острой фазы гражданско-этнического противостояния. Не так давно Россия с Мьянмой впервые в своей истории провели совместные военно-морские учения – это сегодня крайне важно и значимо для дальнейшего развития двусторонних отношений.
Прилагаются усилия по сближению и по многим другим направлениям, например, по туризму. Традиционные туристические направления для России, типа того же Таиланда, в новых реалиях далеко не всегда остаются достаточно комфортными и безопасными. Но даже если бы это было и не так, Мьянма из всех стран ЮВА интересна по-своему.
.
.
– Не опасно нашим туристам в Мьянме, с учётом того, что вы рассказали?
– Проблемы там есть, но по окраинам, там, где совсем не туристические места. Бóльшая часть того, что может быть интересно россиянам – пляжи, как в Таиланде, и основные достопримечательности Мьянмы находятся в безопасных зонах. На самом деле, картинка, что создаётся в СМИ, кардинально отличается от реальности. Нет там широкомасштабных боевых действий, как на Украине или в Секторе Газа.
– А как же теракты?
– Не слышал, чтобы в Мьянме где-то от терактов пострадали иностранные туристы. Перед теми, кто там мутит воду, не стоит задачи навредить иностранцам. Мало того, если что-то такое и случится, то это очень плохо отразится в первую очередь именно на их же имидже во внешнем мире. А они стараются его поддерживать в глазах мировой общественности как можно более «белым и пушистым». Поэтому в туристических местах шансы даже случайно попасть под раздачу стремятся к нулю. Если же ситуация где-то усугубляется, проблемные районы по периферии просто закрывают для широкой публики.
.
.
Другое дело, что сама сфера туризма в Мьянме не особо-то развита и, естественно, не адаптирована под капризы широких масс требовательных иностранцев. В условиях долгой изоляции мьянманцы оказались в стороне от процессов глобализации, продолжая укреплять свой самобытный внутренний уклад. Впрочем, это делает страну очень интересной во всех отношениях, поскольку она чуть ли не единственная в регионе остаётся самой настоящей, традиционной Азией, причём, со своей собственной спецификой. В то же время в крупных городах, таких, допустим, как Янгон и Мандалай, всё очень развито, цивилизованно и достаточно современно, есть все удобства и никаких особых проблем для туриста возникнуть не должно.
В общем, есть большие плюсы, но и минусы. Однако пока не будет налажен постоянный туристический поток, вряд ли следует ждать бурного развития отрасли. Просто потому, что сами мьянманцы не знают что именно нужно туристу, например, из России. Между тем, направление это весьма интересно и крайне перспективно.
.
.
– Что вы думаете относительно возможного взаимодействия России и Мьянмы в нефтегазовой сфере?
– Из-за давления коллективного Запада, в том числе и на азиатских соседей Мьянмы, в стране освобождаются перспективные ниши, которые нам нельзя оставлять без внимания. Да, Мьянма – сложная, своеобразная, не сильно привыкшая работать с иностранцами. Но тот, кто туда зайдёт, причём, именно сейчас, в ближайшее время, при выравнивании ситуации (а рано или поздно это обязательно случится) не только получит баснословную прибыль, но и будет иметь огромные перспективы. Сегодня – прекрасное время для вхождения в Мьянму. Но, конечно, для тех, кто готов играть вдолгую.
.
.
«Тамадо», демократия и безопасность
– Нынешняя ситуация в Мьянме рассматривается как переходный период. Чего ждать, когда она стабилизируется? В каком направлении пойдёт движение?
– Локальные вооружённые столкновения на периферии страны, как и террор, развернутый «городскими партизанами», не представляют угрозы для государственности Мьянмы. Это всего лишь сложности – большие, неприятные, но вполне решаемые. Реальной же проблемой является именно тот сценарий, который предлагает мьянманская оппозиция при поддержке коллективного Запада.
Теневое «Правительство национального единства» Мьянмы выступает за то, чтобы просто сбросить власть военных – отстранить их от всех руководящих должностей. По мнению оппозиции, командовать всем должны гражданские, а военные – бездумно выполнять их приказы. «Революционеры» уверены, что им удастся выстроить новую государственную систему на федеративной основе, раздав всем регионам столько суверенитета, сколько они смогут забрать. Но всё это гарантировано приведёт к полному развалу страны, поскольку после этого удержать её целостность никому уже не удастся. И, в принципе, это прекрасно понятно всем, кто знает и знает что такое Мьянма на самом деле.
Напомню, это государство, при создании которого успели заложить лишь основу, но не смогли его полностью дооформить. И оно в таком состоянии, по сути, зависло, поскольку завершить начатые процессы мьянманцам просто не дают. К сожалению или к счастью, но именно военные Мьянмы являются единственной силой, которая реально сохраняет государственность своей страны – это факт.
Соответственно, военные будут продолжать свои попытки выстроить формально гражданское общество при сохранении своего реального правления. Потому, что демократические процедуры воспринимаются в мире как норма, они важны с точки зрения настроений населения, восприятия соседей и глобальных игроков. Так что мьянманские военные прекрасно осознают, что к этому нужно стремиться – вовлекать общество в демократические процессы. Однако эти процессы должны быть подконтрольны. Задача военных – совместить демократические процедуры с решением проблем безопасности государства.
.
.
– Почему локальные вооружённые столкновения на периферии не представляют угрозы для государственности страны?
– Реальная подоплёка противостояния этнических группировок с центральной властью давно трансформировалась из духовной во вполне себе материальные сферы. Поэтому, так или иначе, но с ними можно договориться посредством торга. На самом деле, их главная цель не столько выйти из состава Мьянмы и отправиться в самостоятельное плавание, сколько получить для себя максимум выгод и привилегий, оставаясь внутри. При этом каждая из них пытается добиться лучших условий.
Например, если говорить о самопровозглашённом объединённом штате Ва, который иногда не совсем корректно называют государством, это территория, на которую центральные власти Мьянмы фактически не имеют влияния. Полностью самоуправляемое квазигосударственное образование – два приграничных анклава, которые к тому же разнесены друг от друга и даже не имеют общей границы. При этом формально они находятся в составе Мьянмы, и там всегда рядом с флагом штата Ва гордо реет флаг мьянманский. Просто в определённый момент стороны договорились, что остаются вместе, но в дела друг друга не вмешиваются. И на данный момент это всех устраивает. Кстати, этот штат очень китаезирован, там практически всё завязано на Китай – китайский бизнес, в ходу китайский язык и юани, и так далее. При этом армия объединённого штата Ва – самая крупная, боеспособная и лучше всех оснащённая вооружённая этническая группировка в Мьянме, которая не ведёт боевых действий против центрального мьянманского правительства.
.
.
При этом статус каждого «мятежного» региона разный – где-то больше самостоятельности, где-то меньше, степень автономности у всех различная. А кто-то независим лишь формально, в действительности находясь под довольно жёстким контролем мьянманских военных. Например, некоторые этнические вооруженные формирования фактически входят в состав «Тамадо» (Tatmadaw) – так называют вооружённые силы Мьянмы. И то, что мьянманские военные остаются единственной силой, которой всю эту странную конструкцию удаётся удерживать в сборе аж с 1948 года – неоспоримый факт.
Между тем, далеко не все этнические группировки довольны своим текущим статусом. Например, последние относительно крупные боевые действия начались 27 октября прошлого года («Операция 1027») на севере штата Шан. Дело в том, что три достаточно крупных вооружённых группировки, объединённые в так называемый «Альянс тройственного братства», начали боевые действия против «Тамадо».
.
.
– Что это за группировки, и в чём причина конфликта?
– Главным закопёрщиком там выступила «Армия национально-демократического альянса Мьянмы» – этнические китайцы района Коканг (приграничный с КНР), которые ранее в нём «правили», но в 2009 году «Тамадо» их выбили оттуда. Группировка ретировалась на территорию Китая, а в 2015-м предприняла попытку отбить «свои владения», но неудачно. К концу 2023-го они вновь собрали силы и, воспользовавшись ситуацией с гражданским конфликтом в Мьянме, начавшимся после февраля 2021 года, нанесли новый удар. Только на этот раз подтянули за собой ещё и «Национально-освободительную армию Та-анг» и «Армию Аракана».
Первые представляют этническую группировку народа палаунг – по языку они родственны монам, и тоже являются одним из коренных народов, населяющих регион. Вторые – этнические ракхайнцы (штат Ракхайн, он же – Аракан) – подветвь бирманцев. Задача палаунгов – тоже застолбить за собой кусочек Мьянмы. Причём, хотят, чтобы подконтрольный им штат находился прямо на маршруте основных торговых путей экономического коридора Китай – Мьянма, развиваемого в рамках инициативы «Пояс – путь». Очень им интересно осесть на этой «золотой жиле».
Араканцы в данном случае играли в значительной степени вспомогательную, отвлекающую роль. Основные боевые действия велись на севере штата Шан, на северо-востоке Мьянмы, а штат Ракхайн («Армия Аракана» традиционно стремится получить его под свой полный контроль) – на западе страны, на границе с Бангладеш.
.
.
О столкновениях «Альянса тройственного братства» с «Тамадо» очень громко заявляли в СМИ, но на самом деле это достаточно локальная история. Никакой угрозы для государственности Мьянмы она не представляла. Это тот самый перманентный периферийный конфликт, который то затихает, то обостряется. Цели этнических группировок в нём – застолбить за собой определённую территорию и, если это удастся, вести торг с центральными мьянманскими властями, добиваясь для себя неких преференций. Но очевидно, что за пределы своих этнических территорий они не пойдут, и об отделении речи не ведётся, по крайней мере, в настоящий момент.
Кстати, когда все эти этнические вооружённые формирования не сталкиваются с «Тамадо», то постоянно воюют друг с другом, ведь их интересы постоянно пересекаются.
Что касается мьянманских военных, они вступают в вооружённое противостояние лишь в крайних случаях – у них нет задачи всех победить. Они предпочитают со всеми договариваться, усадив представителей этнических группировок за стол переговоров. Правда, с соблюдением этих договорённостей в Мьянме оказывается не так уж и просто.
Беседу вёл Денис Кириллов
КОНЕЦ