.
.
Что-то своё – начало
– С кем ты изначально начал делать что-то своё?
– Вначале была группа «Опавшие листья». В ней Дима Глушенко играл на басу, покойный Миша Соколовский – на гитаре. Миша был идеологом, но на самом деле всем заправлял Дима. Они вместе учились в институте, а я пришёл после армии и присоединился к ним.
Кстати, сошлись с Глушенко мы на почве того, что нам обоим нравился Grateful Dead. И это был первый человек, которого я встретил в Москве, который ценил творчество этой группы, чем он меня удивил и расположил к себе. Среди общих интересов обнаружилась ещё The Velvet Underground и тому подобная музыка. Как для меня, так и для него это тогда были как бы такие «культовые герои». И мы сразу же задружились. Впрочем, Дима был интересен и тем, что ещё до нашей встречи он стажировался в США. По профессии он был профессиональный переводчик с английского. В Штатах, дабы как-то подзаработать, он по вечерам мыл посуду в каких-то ресторанах, там – это нормальная тема. А виниловые пластинки в «секондах» стоили всего по 1-2 доллара за штуку. В результате он привёз в Москву много всякого полезного на тот момент барахла. Кучу различных пластинок, компьютер, машинку – барабанный модуль и так далее. Были и компакт-диски, бум которых начался как раз в 1991-1992 годах. Кстати, Дима – первый человек из всех моих знакомых, который тогда купил себе CD проигрыватель. В общем, на этом всём мы с ним и сошлись.
Ещё у нас играл Сергей Семилетов – на второй гитаре, и Серёга Шавров – на барабанах. Я – писал тексты, песни, пел и играл на флейте.
Репетировали мы у Миши дома. А потом даже как-то выступали на каком-то модном конкурсе в МГУ. Но где-то через год я с ними расстался. Конечно, остались друзьями, но уже каждый сам по себе.
– Что было дальше?
– Я познакомился с Кириллом Трепаковым. Всё было довольно банально – я сидел на скамейке во дворе с друзьями, поддавали летом, бренчали на гитарах, тогда это была обычная история, а он подошёл: «Давайте знакомиться, я – музыкант». Он выступал на Подольском рок фестивале. А тогда играл на гитаре у весьма известного на тот момент исполнителя шансона Михаила Звездинского. Потом он как-то позвал в гости – поставил послушать свои музыкальные эксперименты. Играл на гитаре он, в принципе, хорошо, но вот его творчество меня не впечатлило. Что и немудрено. Я стал приносить ему пластинки, что слушал сам. И подсадил его на все эти Sonic Youth, Blur, My Bloody Valentine, Pixies. А потом, когда началась «электронная революция», – на The Orb, Cocteau Twins, Psychick Warriors ov Gaia, Aphex Twin, Banco De Gaia и прочих. Ему – нравилось. Он стал фанатом The Orb. Делал потом «эмбиент», да и теперь делает.
.
.
Кирилл Трепаков
.
Однако выяснилось, что зачастую «на обычной гитаре» сыграть так, как это делали упомянутые группы, «невозможно». Узнать в чём фишка было негде, поэтому стали разбираться сами. Выяснилось, что они просто особым образом перестраивают самые обычные гитары. На том и сошлись. И решили сами делать столь же интересную музыку, используя имеющийся опыт. Он меня учил играть на басу. Свой старый бас я тогда уже сменил на копию «мюзикмен» (Music Man).
Сначала мы с Кириллом репетировали в школе №938, в кинобудке. Кстати говоря, благодаря Мише Соколовскому. Вернее, мишиной маме, которая была в этой школе завучем. Коморку с нами делила группа «Озоновый коктейль», которая появилась к тому времени вместо «Опавших листьев». Её основной состав, после моего ухода, тоже кардинально изменился. По большому счёту, теперь это был проект Марины Макаровой – бывшей солистки группы «Над всей Испанией безоблачное небо». Именно она пела, писала тексты и музыку, а Соколовский снова выступал в качестве цементирующей основы. На клавишах в «Озоновом коктейле» потом играл Паша Хотин из «Звуков МУ». Дима Глушенко какое-то время тоже участвовал в проекте, но в конечном итоге в основном составе остались только Миша, Паша и Марина. Делали они музыку интересную, но весьма своеобразную. Выпустили несколько пластинок, одна из которых вышла на французском лейбле Le Maquis, для чего их даже приглашали в Париж. Однако Миша умер и группы в том же году не стало.
.
.
Поиск себя
– С Трепаковым мы изначально, году в 1993-м, пытались делать в основном гитарную попсу – Pixies-обрáзную музыку, нойз-рок и даже шугейз. Это была идея Кирилла. В качестве вокалиста выступал он сам, играл на гитаре. Я – на басу. Тексты мы писали на пару с Андреем Кулигиным, который жил в нашем же районе Орехово-Борисово. Потом петь стала Ира и к нам присоединился ещё один гитарист – Коля Анохин. Сейчас он в группе Second Hand Band, делает музыку для театра и кино, работает с режиссёром Владимиром Мирзоевым.
Нас пустили на пару ночей в студию, где работал Звездинский. Записали несколько песен – получилось занимательно, но дальше как-то не пошло. Хотя все, кто слушал, неизменно говорили: «Класс!». Потом мы, конечно, записали ещё кучу композиций на базе, на магнитофон «Яуза» с «репы» (с репетиций), и сделали акустический проект – играли в две гитары с Кириллом.
Репетировали мы уже не в своей школе, а на базе Алика (Альберта) Хачатурова – клавишника тогда не сильно известной московской группы «Килиманджаро». В нашем же районе. У отца Альберта было помещение в пристройке к жилому дому. Он сказал сыну – делай с ним что хочешь. И он со своей группой, а потом и мы там репетировали, да и просто тусовались. Алик дал нам ключи и разрешил пользоваться, когда не занято.
База, которая представляла собой хорошее, огромное помещение, была интересна нам ещё и тем, что Алик, помимо всего прочего, «барыжил» инструментами. Постоянно таскал какие-то винтажные клавишы. А басист его группы «Килиманджаро» работал в «Петрошопе» – первом коммерческом салоне-магазине по продаже музыкальных инструментов и звукового оборудования, который открылся в Москве в 1991 году. Соответственно, Альберт постоянно покупал для перепродажи различные звуковые аппараты, микрофоны, клавиши. На базе постоянно появлялись хорошие комбики, ударные установки и прочие инструменты. Поэтому мы там не только репетировали, но и что-то даже записывали. Кстати, при желании, там вообще можно было сделать отличную профессиональную студию.
Так продолжалось, наверное, года два – мы ходили на эту базу каждый день. Алик стал монстром электронной музыки – запустил проект zazoid, «призванный спроецировать реальный андеграунд и неформат в киберпространство». Меня он научил синтезаторы рулить. А на его базу кто только не приезжал – Юра Орлов из группы «Николай Коперник» (пионеры новой волны), диджей Спайдер, Женя Родионов, да и много прочих известных людей из музыкальной тусовки.
Впоследствии Альберт уехал в Великобританию, где играл в разных группах, в том числе в «Русской рулетке». Он такой по «фанку» всегда был товарищ. Но, как я понимаю, он уже давно не занимается музыкой.
.
.
Ричард Джеймс, он же – «Aphex Twin»
.
Электронная революция
– В итоге вы перешли к электронной музыке?
– Да. В том числе потому, что заниматься чисто попсой лично мне было не особо интересно. Также происходили весьма значимые события в мире музыки, которые оказали влияние и на наше творчество. В воздухе пахло электричеством.
Начнём с того, что в конце 1993 года Дима Глушенко поехал на месяц в Англию по работе – в качестве переводчика. Вернулся он буквально перед Новым годом, мы вместе отмечали, и потом пришёл на афтопати, лечиться, 1 января 1994-го. Принёс с собой кучу винила, в том числе двойной альбом The Sabres of Paradise, да и много чего ещё. И рассказал, что в Великобритании натуральная «электронная революция» – рейв-тусовки, концерты и вечеринки, магазины забиты пластинками и компактами танцевальной музыки, «транса», «хауса», «джангла» и прочих жанров электронной музыки.
Затем, в том же 1994-м, в Москве прошёл фестиваль электронной музыки «Бритроника», на котором приехали выступать Seefeel, Autechre, Dreadzone, Aphex Twin и куча других известных исполнителей. Кстати, билеты на тот фестиваль раздавали нахаляву, поскольку их продажи провалились.
.
.
И уже к концу 1994-го я купил самый быстрый на тот момент компьютер из доступных – Pentium 90. Сейчас, наверное, даже в часах мощнее процессоры. Кроме того, приобрёл семплер с мегабайтом памяти и несколько клавиш. До этого цифровой магнитофон ADAT и восьмиканальный пульт. Помимо этого, в нашем распоряжении к тому времени была уже и драм-машинка, потому, что мы замучились искать нормального барабанщика. Во-первых, с ударниками нужно репетировать в отдельном помещении. Во-вторых, все, кто нам попадался, были отъявленными разгильдяями.
Через нас прошёл, наверное, миллион барабанщиков. Последним был Паша Барадулин. Но, когда он в очередной раз опоздал на репетицию, причём, часов, наверное, на пять, мы плюнули на это всё, и Кирилл купил драм-машину Alesis HR16. Благодаря этому вопрос с барабанщиками был решён. Машина стучит чётко и ровно, и на репетиции никогда не опаздывает.
Мы стали делать и записывать свою новую музыку – медитативную, приятную. Такой эмбиент, психоделию. Забивали барабаны, а всё остальное играли живьём – клавиши, флейты, гитары. Также использовали семплер. На концертах потом тоже «живака» играли, кроме электронных барабанов.
.
.
Мунк, Гамсун и «Soft»
– Это уже была «Весна на улице Карла Юхана»?
– Да. Так наш коллектив стал называться. Как-то собрались дома, за окном крупными хлопьями валил снег. Настроение – тоска. А я тогда читал книжку Кнута Гамсуна – очень его любил. Открыл её, а там, в качестве иллюстраций, картины норвежских художников, среди которых и работа Эдварда Мунка 1890 года «Весенний день на улице Карла Юхана». Отличное название, но такое вряд ли запомнится. «Весна на улице Карла Юхана» – совсем другое дело. На том и порешили.
Может, конечно, это просто совпадение, но впоследствии я заметил одну закономерность. Что называется – как вы яхту назовёте, так она и поплывёт. Мунк написал в общей сложности картин пять с улицей Карла Юхана. И во всех – толпа людей, которая направляется в одну сторону, и один человек, идущий в обратном направлении – как бы поперёк общего движения. Вот так и мы с тех пор поперёк общего движения и идём.
Впрочем, справедливости ради нужно отметить, что название это было придумано ещё в 1993 году. В первоначальный состав коллектива входили я, Ирина и Кирилл Трепаковы, а также Николай Анохин. А уже к 1996 году Трепаков и Анохин покинули группу.
.
.
В 1994-м мы сделали альбом Soft, который потом сводили в студии на Кутузовском проспекте. Там работал звукорежиссёр Вадик Шагов, который предложил нам пользоваться имеющейся аппаратурой пару ночей, когда она была свободна. Что мы и сделали.
Однако тогда дальше этого дело не пошло. Мы растиражировали этот альбом посредством копирования аудиокассет, которые раздали друзьям и товарищам. Исполняли композиции с него на концертах.
До этого познакомились с Андреем Борисовым – музыкальным критиком, продюсером, радиоведущим и президентом музыкальной Ассоциации «Экзотика», занимающейся поддержкой и продвижением необычной современной музыки всех жанров и направлений. Под его эгидой в эфире Российского телевидения (РТР) выходила программа «Экзотика», на Радио России – одноимённая радиопередача. Мы отправили факс на его имя, что мы такая-то группа, делаем то-то. Он нас заметил и откликнулся.
А в 1996 году был основан лейбл Exotica Records. И Андрей предложил издать наш первый официальный альбом. Но, поскольку был уже конец ноября, он посчитал более правильным поставить на компактах дату выпуска – 1997-й. Чтоб выглядело посвежей. Получили 50 авторских CD. При этом Борисов нас обнадёжил: «Вы теперь звёзды, скоро будете ездить на кадиллаках и ни в чём себе не отказывать». К сожалению, это была, хоть и приятная на тот момент, но неправда.
.
.
«K.U. Street Spring» и музыкальные гики
– Между тем, в 1996-м уже мы вдвоём с Ирой начали делать второй альбом «Весны» под названием «K.U. Street Spring», который впоследствии вышел с мороженным на обложке. Окончательно сводил я его дома в декабре, а последний трек дописывал непосредственно в последний день уходящего года. А уже 2-3 января 1997-го с нашим новым репертуаром нас пригласил в свою программу на радио «Субстанция» Борис Романов. Было тогда такое полупиратское радио, политику которого определяли не «эффективные» менеджеры, а реальные люди культуры и искусства. И там крутили то, что на другие станции не могло попасть в принципе, по крайней мере, без предварительных, весьма крупных финансовых вливаний.
С Борей Романовым, он же – DJ Onlee, мы познакомились в 1996 году, когда он начал выпускать пластинки на своём лейбле Only Records. Первым его релизом стал CD-сборник «Back To The Universe Volume 01», в который вошла и одна из наших композиций с альбома «Soft». И сразу же с ним сдружились, поскольку и я, и он были меломанами. А ещё в 1994 году Борис открыл в Москве магазин Onlee, в котором торговал самой продвинутой, интересной музыкой на компакт-дисках и виниле, завозя в Россию все самые «свежие» альбомы, как известных, так и редких зарубежных групп и исполнителей, в том числе и «электроники». В итоге его магазин Onlee стал неким тусовочным местом, где регулярно собирались и общались музыкальные гики, включая и меня.
В этой компании друзей-единомышленников был и Миша Быков – он работал новостным режиссером на телевидении. И, когда Миша услышал дома у Бори наш альбом K.U. Street Spring, то заявил, что его обязательно нужно издать. И стал спонсором его выпуска, предоставив нам для этого немалые по тем временам деньги – 2 тыс. долларов. В результате тираж вышел рекордно быстро – уже в марте 1997 года. Презентацию альбома мы проводили в магазине Onlee – купили для этого несколько ящиков мороженного и, наверное, ящиков пять вина.
.
.
Впоследствии Боря Романов стал организатором выступлений артистов в московских клубах, специализировавшихся на электронной музыке. Был промоутером, а затем – арт-директором клуба «Пропаганда», осуществлял свой проект на площадке клуба «Шанти» и так далее. В качестве DJ Onlee он устраивал сеты не только в России, но и за рубежом.
Правда, в том же 1997 году Борису пришлось закрыть магазин Onlee вследствие разгоравшегося экономического кризиса, который затем перерос в мировой. А, спустя определённое время, он и сам покинул нашу страну. Что касается Миши Быкова, он недавно ушёл с телевидения, мы с ним очень большие друзья.
.
.
В общем, вышло два альбома «Весны», на которых мы не заработали ровным счётом ничего. Хотя я, безусловно, получил определённый опыт и авторитет, благодаря чему устроился работать в качестве звукорежиссёра и аранжировщика на тон-студию «СОЮЗ». В прежнем виде этой конторы давно уже не существует.
Беседу вёл Денис Кириллов
Продолжение следует