– Станислав Васильевич, всё бóльший интерес в глобальном мире притягивает к себе Африка. С чем это связано?
– Африканский континент действительно начинает играть всё более заметную роль в системе мирового экономического развития.
– Нужно заметить, что эта тенденция зафиксирована не сегодня, не вчера и даже не позавчера – она наблюдается уже как минимум последние 10 лет. Значимость региона повышалась поступательно, но очень постепенно, еще начиная с начала 1960-х годов. Но только в последнее десятилетие экономика Африки растет опережающими темпами. Почему же континент, находившийся в тени глобального развития крайне долгое время, теперь привлекает к себе огромный интерес? Пожалуй, есть два главных фактора, объясняющих это.
Ключевые драйверы
– Прежде всего, в Африке очень высоки темпы прироста населения. В итоге регион уже сейчас занимает третье место на нашей планете по числу жителей после Китая и Индии – свыше 1,3 млрд человек. При этом в большинстве своем (в отличие, допустим, от Китая) – это именно молодежь, а, соответственно, рабочая сила здесь не только в избытке, но сегодня она и самая дешевая в мире. Таким образом демографический бум и дешевая рабочая сила как раз и стали одной из главных причин разворота глобального капитала в сторону Африки.
Помимо человеческих ресурсов, ключевым фактором здесь являются ресурсы природные. Достаточно сказать, что на африканский континент сегодня приходится порядка 30% глобальных запасов всех минеральных ресурсов, около 14% пахотных земель и 10% возобновляемых источников пресной воды. По запасам кобальта, алмазов, хрома, платины и урана Африка уверенно держит первое место в мире. Также на регион приходится 40% выявленных залежей золота, 30% – бокситов, 8% – нефти и 7% – природного газа. При этом в данном случае речь идет лишь о разведанных и подтвержденных запасах. А нужно учитывать, что, с точки зрения геологической изученности, Африка до сих пор остается белым пятном на карте мира.
Таким образом, главные активы региона – человеческий капитал и природные ресурсы. В то же время, Африка – единственный континент, который до сих пор практически не задействован в глобальной экономической системе. Потому, что до 1960 года большинство африканских стран были колониями ведущих европейских государств. А после деколонизации – стали заложниками противоборства СССР и США. Всё это серьезно тормозило включение Африки в глобальную систему экономики. Соответственно, после слома биполярной системы, африканский регион фактически стал последней «неподеленной» территорией, закрепление на которой внешних игроков позволяло получить им серьезные дополнительные преимущества перед своими конкурентами на мировом рынке. Потому, что теперь вовлечение Африки в глобальную экономику – процесс неизбежный.
Показательно, что первым на этот тренд обратил внимание Китай, который в итоге и развивает отношения с африканскими странами наиболее активно. Китайцы одними из первых стали переносить свою промышленную базу из Азии на африканский континент. В целом ряде стран Африки ими созданы специальные экономические зоны, где выпускается продукция легкой промышленности, осуществляется сборка машин и оборудования. Всё это не только идет на продажу внутри африканского континента, но и поставляется в Китай, где используется как для внутреннего потребления, так и для реэкспорта в третьи страны. То есть китайцам выгодней что-то произвести в Африке, а потом перебросить в Китай. Впрочем, это экономически целесообразно не только из-за оптимизации расходов на рабочую силу. Дополнительным преимуществом китайцев является то, что у них выстроена система дешевой логистики, которая, вкупе с государственным планированием и управлением, позволяет им серьезно экономить на транспортировке и страховке своих грузов.
Между тем, именно человеческий капитал и природные ресурсы будут являться ключевыми драйверами экономического развития Африканского континента в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе. Как и дальнейшего усиления внимания к региону внешних акторов. Уже сегодня Евросоюз и Соединенные Штаты стараются не отставать от китайцев в Африке. За африканские рынки сбыта и сырья активнейшим образом борются и такие растущие экономки как Индия и Турция, которые по некоторым показателям уже догоняют или даже перегоняют Китай, ЕС и США. Серьезный интерес к Африке проявляет Иран. А в противовес Турции и Ирану на африканском континенте начинают всё более активно действовать страны Персидского залива – в первую очередь Саудовская Аравия и ОАЭ.
Но сразу оговоримся, что перечисленные факторы, являющиеся основными драйверами развития при рассмотрении ситуации извне, внутри самой Африки создают огромные проблемы. Так, высокие темпы роста населения значительно усложняют экономическое и социально-политическое положение региона. Удастся ли уравновесить эти два вектора – большой вопрос. А от этого будет зависеть очень и очень многое.
Настоящая Африка
Северная Африка, в соответствии с классификацией ООН, включает следующие государства: Египет, Ливия, Тунис, Алжир, Марокко, Сахарская Арабская Демократическая Республика (САДР) и Судан.
Вся остальная часть материка – Субсахарская Африка, территория которой лежит южнее или частично южнее от пустыни Сахара. Она делится на четыре субрегиона – Западную, Восточную, Центральную и Южную Африку. Между тем, по версии международной межправительственной организации Африканский союз (African Union, AU), объединяющей 55 государств континента, Судан является частью Восточной Африки.
– Насколько велики различия между странами африканского континента, и что их объединяет?
– Исторически принято делить континент на два крупных региона – Северную и Субсахарскую Африку. Субсахарская или Черная Африка – это всё, что южнее пустыни Сахара. Эти два региона диаметрально противоположны. Северный является Африкой лишь географически. В остальном же все страны выше Сахары – Египет, Ливия, Марокко, Тунис и Алжир – входят в арабскую, а не африканскую часть цивилизации. И с точки зрения религии, и национально-культурных особенностей, и так далее. Настоящая же Африка начинается южнее Сахары. Поэтому Северную часть континента оставим исследователям Арабского мира, а сосредоточимся на Субсахарском регионе. Эта часть континента более традиционна и консолидирована, выглядит более однородной. Но, конечно, только на первый, поверхностный взгляд. Несмотря на кажущуюся однородность, каждая африканская страна имеет свои характерные особенности. Некоторые страны выделяются на общем фоне, так как крайне нетипичны. Другие – напротив.
Субсахарская Африка подразделяется на четыре больших региона – Западный, Восточный, Центральный и Южный. Впрочем, такое деление очень условно. В том числе и потому, что формирование и развитие большинства африканских стран тесно связано с их колониальным прошлым. Грубо говоря, бывшие французские колонии коренным образом отличаются от британских, английские – от итальянских, а португальские – от всех остальных. Длительный период (100 и более лет) колониального владычества оказал весьма глубокое влияние на коренное население Африки даже на ментальном уровне. Колонизация континента начиналась с отправки в регион миссионеров. Уже за ними шли фактории, капиталисты, экономисты и так далее. Но каждая метрополия проводила свою политику в отношении колоний. Причем, политика даже одной и той же метрополии заметно отличалась в зависимости от конкретной территории.
Так, большинство африканских колоний эксплуатировались в качестве плацдармов военно-политического присутствия и сырьевых придатков. Такая стратегия была характерна, в частности, для Франции. Например, французская Джибути фактически развивалась как страна – военно-морская база. Кстати, там такие базы действуют и по сей день.
А, допустим, у Италии был очень своеобразный подход к своим колониальным владениям. Она рассматривала их главным образом как территории, на которых можно было расселять итальянцев для постоянного проживания. Например, в итальянской Эритрее активно строилась инфраструктура, в том числе железная дорога и порт, развивались малая промышленность и сельское хозяйство. Создавались условия для максимально комфортной жизни переезжающих сюда граждан Италии. В результате сегодня это весьма развитое государство. Хотя изначально не было даже и речи о разработке и вывозе из страны итальянскими колонизаторами какого-то ценного сырья.
Британцы вовсе не брезговали активно использовать подконтрольные им зарубежные владения в военно-политических целях или в качестве ресурсной базы. В то же время их отношение к некоторым африканским территориям значительно отличалось от генеральной линии той стратегии, что Великобритания проводила в Африке. Так, англичане вкладывали значительные средства в развитие Уганды, как, например, США инвестировали в свое время в Кубу, когда этот остров был центром развлечений для богатых американцев. Кстати, Уганда была любимым местом отдыха Уинстона Черчиля. А, допустим, Северную Родезию (ныне – Замбия), которая, правда, не была колонией, а являлась протекторатом Великобритании, англичане развивали с точки зрения приемлемости этой страны для проживания европейцев, в том числе и своих граждан. Почти по аналогии с итальянцами. Переселявшийся туда англичанин получал от Соединенного Королевства наделы по 50-100 га, чтобы развивать сельское хозяйство.
В общем колониальное влияние сделало Африку очень многоликой. И по культуре, и по религии, и по менталитету, и по языкам, и по многим другим параметрам. Так, в каждой африканской стране есть свои коренные языки, но в большинстве активно используется и второй государственный язык – французский, итальянский, португальский или английский. Прижились и многие культурные обычаи, традиции и религиозные догмы колонизаторов. Если же говорить о влиянии на менталитет, то наиболее ярко это ощущается потому, что, допустим, бывшие британские колонии (они располагаются по большей части на юге континента) – Зимбабве (бывшая Южная Родезия), Замбия, Уганда, Танзания и Кения – сегодня заметно более организованны, дисциплинированны и развиты во всех отношениях, чем другие государства. Это если говорить об экономическом и социально-политическом устройстве. Даже на территории бывших французских колоний заметно меньше порядка. Не говоря уже об итальянских и португальских.
Африканские индусы и ливанцы
– Получается, что стратегия англосаксов в отношении Африки оказалась более эффективной?
– В какой-то мере – да. Но нужно понимать, что британцы имели в своем распоряжении особые возможности. Дело в том, в системе управления колониями сами англичане как правило занимали исключительно самые высокие должности. А всё, что ниже, отдавали в распоряжение наёмных менеджеров, которых привозили главным образом из Индии. Индусы же всегда были отлично организованны и прекрасно выполняли функции британских управляющих. Однако Великобритания лишилась своих африканских колоний, а индусы так и остались индусами. После деколонизации индусы, которые работали и жили в Африке уже во втором-третьем поколении, остались – ассимилировались и превратились в часть местного населения. Но именно они продолжают контролировать те сферы экономики, которыми управляли раньше. Именно в их руках находится целый ряд важных инструментов управления экономикой многих восточноафриканских стран. Например, они практически полностью контролируют производство чая, которое создавалось в период британского правления. И многие другие направления бизнеса, особенно на уровне мелкого и среднего опта, но и не только. Кстати, именно благодаря этому Индия смогла в последнее время существенно усилить свое влияние и присутствие в Восточной Африке – она активно поддерживает здесь индийскую диаспору и, соответственно, естественным образом пользуется ее услугами при решении на континенте своих стратегических задач.
Также, если говорить о важных особенностях африканских регионов, нужно сказать, что в жизни Западной Африки очень существенную роль играет ливанская диаспора. Фактически как индусы на востоке. Впрочем, это никак не связано с колониальной эпохой. Ливанцы бежали на западное побережье континента во время гонений в поисках лучшей доли. Высадились в Сьерра-Леоне. Там успешно обосновались, укрепились. А затем распространили свое влияние, в частности, на Сенегал и Гвинею. И сегодня они контролируют в Западной Африке многие сферы экономики, в том числе игорный бизнес и добычу артезианской воды.
Национальное разнообразие
– А насколько вообще отличаются друг от друга жители африканских государств?
– Практически все африканские страны объединяют огромное количество различных народов, народностей, трайбов и племен, которые очень непохожи друг на друга. Исключение составляют, пожалуй, лишь Южный Судан и Руанда, где по две титульных нации. В первом случае – динка и нуэр, во втором – тутси и хуту. Моноэтнических же государств на континенте нет вообще. В значительной степени это является результатом колониального прошлого, когда территории делились и объединялись по принципу геополитического захвата. Колониальные государства включали в себя различные, порой совершенно непохожие королевства, нации и народы. Границы проводили, особо не вдаваясь в такие подробности. Например, на территории нынешней Уганды в свое время было пять королевств. Поэтому, если путешествовать по этой стране, ее регионы кардинально отличаются друг от друга. Как и люди, в них живущие.
Самая показательная история того как объединяли необъединимое – англо-египетский Судан. Британцы управляли через Египет этой территорией, в рамках которой смешали две совершенно несовместимые культуры. Потому, что где-то по линейке рисовали границы. Где-то – объединяли территории под большие сельскохозяйственные производства. В результате арабов-мусульман и христиан-кушитов, которые жили до этого отдельно друг от друга, соответственно на севере и на юге, сделали подданными одного государства. При этом развитие колонии всегда шло приоритетом для северной ее части, где была столица Хартум и морской порт. А южная часть страны обеспечивалась по остаточному принципу и вечно оставалась в депрессивном состоянии. Неудивительно, что после деколонизации в Судане вспыхнула кровопролитная гражданская война, которая шла четыре десятилетия. Юг боролся за отделение от Севера. И в 2011 году страна распалась. На карте Африки появилось новое, самое молодое государство – Южный Судан со столицей в Джубе. А международное сообщество было вынуждено признать право Южного Судана на самоопределение.
Впрочем, Эфиопия, которая никогда не была колонией, тем не менее, тоже очень многонациональное государство. Кстати, это, пожалуй, самая нетипичная и самобытная страна на Африканском континенте. Эфиопия – древнейшая цивилизация. Численность ее населения сегодня составляет свыше 117 млн человек.
Эфиопов относят к семито-хамитской группе народов – это, грубо говоря, что-то среднее между арабами и евреями.
Соответственно, они отличаются от остальных африканцев и внешне, и ментально, и культурно. И даже в религиозном плане – порядка 57% населения Эфиопии исповедует ортодоксальное христианство под крылом Эфиопской (Абиссинской) православной церкви.
Успешный Восток
– Как сильно страны Субсахарской Африки различаются по своему экономическому развитию?
– Самым успешным с точки зрения экономического развития регионом сегодня является Восточная Африка. И в первую очередь страны, ориентированные на Китай. Джибути, Эфиопия, Кения, Танзания, Уганда и вплоть до Мозамбика включительно (хотя, например, американцы относят Мозамбик к Южной Африке). Эта часть континента стратегически самая значимая для китайцев, так как она находится ближе к Китаю и располагается на выстраиваемом им Шелковом пути. Соответственно, именно туда китайцы вкладывают наибольшие объемы инвестиций.
Самая крупная страна здесь – Эфиопия. Она и является региональным лидером. В последнее десятилетие она показывает самый существенный экономический рост во всей Субсахарской Африке – в среднем 9,6% в год.
Кстати, второе место (7,4%) уверенно держит Руанда – очень небольшое восточноафриканское государство между Угандой и Бурунди. Интересно, что в ней, вроде бы, и нет ничего особенного. Даже нет выхода к морю. Но, возможно, именно благодаря тому, что она маленькая, а также грамотной экономической политике, проводимой президентом Полем Кагаме (он уже более 20 лет находится у власти – отличается жестким, фактически авторитарным методом правления) Руанда превратилась просто в эталон развития для всех африканских стран с точки зрения не только экономики, но и экологии. Здесь очень хорошие, прозрачные условия для деятельности иностранных инвесторов и международного бизнеса. А, поскольку, Руанда демонстрирует экономическую открытость, весьма значительные средства в страну вкладывает Евросоюз. Не Китай.
Уверенный рост в последнее десятилетие на востоке континента также показывают Кения и Танзания – в среднем по 5,9% в год. Это третье место в Субсахарской Африке. Эти страны проводят сбалансированную инвестиционную политику, диверсификацию внутреннего и внешнего роста. Активно вкладывают средства в развитие инфраструктуры, привлекая в соответствующие проекты внешних инвесторов. И, вероятно, в ближайшей перспективе сохранят за собой занятые позиции. А возможно и значительно их укрепят.
Так, Кения активно развивается за счет совершенствования портовой инфраструктуры. В стране действует крупнейший порт в регионе – Момбаса. Через него идут основные экспортно-импортные потоки 7-8 «внутренних» государств Восточной Африки.
Танзания имеет еще бóльшие перспективы. Во-первых, в стране есть морской порт, который сейчас расширяют. Потому, что соседний порт Момбаса перегружен. Соответственно, планируется переключить часть кенийских грузопотоков на новое танзанийское направление. Кроме того, Танзания обладает большими запасами золота. Достаточно сказать, что в стране работает золотодобывающая компания Acacia Mining, объединяющая африканские активы крупнейшей золотодобывающей компании мира – канадской Barrick Gold. Есть здесь и так востребованные сегодня в мире редкоземельные металлы.
А относительно недавно на границе соседних Уганды и Демократической Республики Конго (ДРК), в районе озера Альберт относительно небольшой британской транснациональной компанией Tullow Oil открыты огромные запасы нефти. Сейчас к их промышленному освоению готовятся французская Total и китайская CNOOC (China National Offshore Oil Corporation). На данный момент это – крупнейший инфраструктурный проект во всей Африке. Он предполагает строительство нефтепровода протяженностью более 2 тыс. км, который пойдет через Танзанию как раз в новый танзанийский нефтеналивной порт. Также в рамках этого проекта в регионе планируется строительство мощного нефтеперерабатывающего завода (НПЗ). Кстати, это наглядно показывает обозримые перспективы развития в Восточной Африке не только Танзании, но и Уганды.
В дополнение к этому следует отметить такую маленькую восточноафриканскую страну как Джибути. Не первый и не последний назову ее географическим карликом и одновременно геополитическим гигантом. Достаточно сказать, что Джибути выходит на Аденский залив Аравийского моря, соединяющийся через Баб-эль-Мандебский пролив с Красным морем, которое связано Суэцким каналом с морем Средиземным. Это – один из ключевых водных торговых путей из Азии, в том числе из стран Персидского залива, в Европу. Не случайно в Джибути шесть глубоководных морских портов. И, что неудивительно, восемь иностранных военных баз – Германии, Италии, Испании, Японии, Франции, США, Евросоюза и Китая. Кстати, весь экспортно-импортный поток Эфиопии идет именно через Джибути.
Запад: плюс-минус
– Западную Африку мы выделяем тоже как относительно успешный регион. Наиболее активное развитие здесь показывают такие страны как, в частности, Кот-д’Ивуар, Гана, Сенегал и Гвинея, расположенные непосредственно на западном побережье континента. Это бывшие французские колонии. Экономический рост в этом регионе определяется, прежде всего, тем, что вся Западная Африка выходит на Атлантический океан и находится достаточно близко к европейскому рынку. Что способствует высокому уровню товарооборота с Европой. Не последнюю роль играют и стабильность политических режимов этих государств, а также правильная экономическая стратегия, которую они проводят. Так, она ориентирована не только на вывоз природных ресурсов, но и на диверсификацию сфер деятельности. Заработанные средства не изымаются из оборота, а реинвестируются в создание и развитие инфраструктуры. Кроме того, в Западной Африке тоже весьма активно действуют китайцы. И, кстати, турки, хотя в Северной и Восточной Африке Турция представлена значительно более широко.
Между тем, региональным лидером здесь остается Нигерия. Особенно с точки зрения политического влияния. Это огромная, достаточно богатая и довольно стабильно развивающаяся страна. Совсем не так давно она была и лидером роста. Но сейчас, на фоне развивающихся в регионе молодых экономик, она оказалась в тени, так как по показателям экономического роста заметно проигрывает им. Потому, что ориентирована главным образом на экспорт сырья. А это при нынешней конъюнктуре мирового рынка стало фактором, серьезно сдерживающим ее развитие. И даже, без гибкого и оперативного реагирования на новые глобальные вызовы, приводит к стагнации.
Центр: перманентная турбулентность
– Что касается Центральной Африки, этот регион потенциально крайне перспективен. В частности, следует обратить особое внимание на такие государства как Демократическая Республика Конго (ДРК), Чад, Центральноафриканская Республика (ЦАР) и Ангола (американцы относят Анголу к Южной Африке). Однако в связи со сложностью внутриполитической ситуации в регионе, пока они не могут полноценно развиваться, так как постоянно находятся в состоянии перманентной нестабильности. Но даже несмотря на это, некоторые государства Центральной Африки умудряются развиваться значительно успешнее, нежели другие страны континента.
Например, ДРК в последнее десятилетие по показателю экономического роста делит третье место в Субсахарской Африке с неподверженными большим потрясениям Кенией и Танзанией – в среднем 5,9% в год. Конго – это, пожалуй, одна из самых богатых полезными ископаемыми стран мира. Там – весь спектр, начиная от золота и углеводородов, и заканчивая редкоземельными металлами, в том числе которых практически больше нигде в мире нет или уже не осталось, а именно они сегодня крайне востребованы практически во всех высокотехнологических производствах. В ближайшей перспективе развитие ДРК связано с освоением французами и китайцами огромных запасов нефти, обнаруженных в районе озера Альберт. Проект уже вступил в фазу практической реализации в Уганде. Дальше он будет расширяться на Конго, так как часть выявленных залежей углеводородов располагается на территории ДРК. Так что Конго – одно из самых перспективных государств не только в центре континента, но и во всей Субсахарской Африке. Но на востоке ДРК очень неспокойно, поэтому потенциальным инвесторам в эту страну необходимо внимательно изучать ситуацию и обращать особо пристальное внимание на возможные политические риски. Потому, что именно неконтролируемый или кем-то контролируемый хаос серьезно сдерживает экономическое развитие этого центральноафриканского гиганта.
Депрессивный юг
– Южная Африка, к сожалению, сегодня в целом находится в депрессивном состоянии. Правда, по версии ООН, регион составляют всего пять стран – Южно-Африканская Республика (ЮАР), Ботсвана, Намибия, Лесото и Королевство Эсватини (до 2018 года – Свазиленд). По американской классификации, регион также включает Анголу, Мозамбик, Замбию, Зимбабве, Коморы, Маврикий, Мадагаскар и Малави. ООН относит все эти государства к Восточной Африке, кроме Анголы – она входит в Центральную Африку. Но не суть важно. ЮАР, Мозамбик, Замбия и Зимбабве – страны, которые еще недавно были лидерами экономического развития на континенте. Теперь здесь либо нет особого роста, либо фиксируется спад. Конечно, в каждом из этих государств свои проблемы.
Крупнейшая страна в Южной Африке и некогда самая экономически мощная – это ЮАР, которая сейчас находится в глубоком кризисе. Она, кстати, никогда не была колонией, а наоборот выступала оплотом Апартеида. Потомки главным образом голландских переселенцев, так называемые буры, которые стали коренным населением на юге Африканского континента, в свое время пытались вместе с местными аборигенами противостоять завоеванию британцами территорий, на которых они расселились. Но это дела давно минувших дней. А сегодня ЮАР страдает от перекосов созданной в стране политической системы. После смерти Нельсона Манделы в стране начался передел собственности. Затяжной транзит власти привел к гонениям на белое коренное население – тех самых буров. В итоге ЮАР давно уже утратила лидирующие позиции и в своем регионе, и на континенте. Хотя страна по-прежнему обладает наибольшим потенциалом в Южной Африке.
Пока же ее опережает по экономическому росту такая маленькая и незаметная страна как Ботсвана, которая сейчас превратилась в один из главных активов по запасам и добыче алмазов транснациональной корпорации De Beers, основные акционеры которой (Anglo-American PLC) базируются в Лондоне.
Если же принять за данность американскую классификацию стран региона, вторым государством здесь по мощи и влиянию будет Мозамбик. Однако повышенная активность в этой стране исламских экстремистов не позволяет ей выйти в лидеры. Поэтому, пожалуй, сегодня это место можно закрепить за Анголой. Просто потому, что, с учетом всех прочих факторов, ситуация в ней на данным момент наиболее стабильная. Тут тоже есть алмазы, а также нефть и газ. Кстати, здесь вполне успешно работает российская группа АЛРОСА.
В Южной Африке можно выделить еще одну весьма перспективную страну – Зимбабве. Несмотря на то, что там пока отмечается перманентный политический кризис.
Подводя итог, можно констатировать, что большинство стран Субсахарской Африки, ориентированных на экспорт сырья и недостаточно активно занимающихся диверсификацией своей экономики, сегодня переживают не лучшие времена. Прежде всего, это ЮАР, Нигерия, Ангола, Судан, Замбия и Намибия. Ну и конечно в аутсайдерах остаются государства, которые не в состоянии добиться внутренней стабильности.
Очаги нестабильности
Сахе́ль – регион в Африке, который является переходом между Сахарой на севере и более плодородными землями на юге. В Сахаро-Сахельской зоне полностью или частично располагается территория таких государств как Сенегал, Мавритания, Мали, Алжир, Буркина-Фасо, Нигер, Нигерия, Камерун, Чад, Судан и Эритрея. Численность населения региона оценивается более чем в 300 млн человек.
– Как вы оцениваете социально-политическую ситуацию в Субсахарской Африке?
– Она приблизительно повторяет контуры экономической. Чем стабильней экономика, тем лучше социально-политическая обстановка.
Впрочем, хуже всего сейчас дела обстоят в Сахаро-Сахельской зоне и прилегающих регионах. Это ЦАР, Мали и вплоть до Нигерии. Район между Западной и Центральной частью континента. Кризис в Сахаро-Сахельской зоне начался с падением режима Муаммара Каддафи и разрушения ливийской государственности. Не идеализируя этот режим, нужно признать, что именно Каддафи использовал систему сдержек и противовесов, которая и обеспечивала в значительной степени стабильность в регионе. Когда же, из-за непродуманного и неправомерного вмешательства мирового сообщества, существовавший порядок нарушился, многие процессы оказались никем не управляемы. Образовавшийся вакуум власти привел к тому, что в страны, где недостаточно развита система безопасности, через Ливию хлынул поток исламских экстремистов различного толка, выдавленных из более сильных государств, таких, например, как Египет и Алжир. Они как раз и нашли себе в Сахаро-Сахельской зоне и убежище, и пристанище, и питательную почву для продолжения своей деятельности. Мало того, как известно, Ливия была фактически крупнейшим складом оружия, а, после разрушения этого государства, произошел массовый и никем не контролируемый выброс этих вооружений на черный рынок, прежде всего, Африки. Именно поэтому в Сахаро-Сахельской зоне и близлежащих районах активно действуют экстремистские организации, которые проводят теракты, захваты заложников и объектов инфраструктуры, в том числе нефтегазовой. В частности, на севере Нигерии, где бесчинствует печально известная исламистская организация «Боко харам», которая провозгласила себя с 2015 года Западноафриканской провинцией Исламского государства (ИГ). Всё это наносит огромный экономический ущерб странам региона. Для стабилизации обстановки предпринимается масса инициатив, как общеафриканских, так и международных. Например, еще с 2013 года в Сахаро-Сахельской зоне антитеррористические операции проводит Франция совместно с коалиционными войсками – миротворцами ЭКОВАС (Экономическое сообщество западноафриканских государств). А, допустим, в ЦАР и Мали работают даже российские военные советники. Тем не менее, ситуация там очень далека от стабильности. Развивается экстремизм и исламизм. А, соответственно, экономика не просто стагнирует – она попросту разрушена.
Другой центр нестабильности – Сомали. Причина его существования – последствия эпохи колониализма, в период которой эта территория была поделена между Италией и Великобританией. Спустя довольно недолгое время после деколонизации объединенное Сомали распалось на множество частей в результате гражданской войны. В 2012 году Конституционной Ассамблеей в Могадишо была принята временная конституция, определяющая Сомали как федерацию. Однако это не добавило стабильности и порядка. И сегодня эта восточноафриканская страна, хотя и имеет свое федеральное правительство, фактически разделена на шесть непризнанных государств. При этом некоторые районы страны контролируются исламскими экстремистами – главным образом из движения Джамаат Аш-Шабааб. А ряд территорий вообще не имеет централизованной власти и до сих пор остается в распоряжении пиратских кланов и местных племен. Между тем, еще в 1991 году бывшая британская колония Северное Сомали отделилась от всего остального бардака, который связан в основном с территориями, когда-то управляемыми итальянцами. И теперь это стабильная, устойчивая и активно развивающаяся территория – Сомалиленд.
К сожалению, эта дефрагментация де-юре не была признана международным сообществом. Даже после того, как в 2011 году там был проведен референдум, на котором 98% населения Сомалиленда высказалось за отделение от Сомали и независимость. Хотя присутствовали и представители ООН, и все, кому не лень. Но, чтобы выйти из состояния перманентного хаоса, новому государственному образованию пришлось закрыть границы с территориями, составлявшими бывшую колонию Итальянское Сомали. И развиваться обособленно от них в рамках триединого консорциума, включившись в цепочку экспортно-импортных потоков Эфиопия-Джибути. Раньше на территории Северного Сомали (нынешнего Сомалиленда) действовала советская военно-морская база в Бербера. Теперь эта инфраструктура принадлежит ОАЭ, которые строят там коммерческий порт. Уже инвестировали в этот проект свыше 500 млн долларов. Углубляют акваторию, возводят новые причальные стенки, чтобы принимать большие суда. Делается это для того, чтобы открыть еще одно экспортно-импортное направление для Эфиопии, помимо тех, что идут через Джибути. То есть, Сомалиленд став частью экономической системы Эфиопия-Джибути, бурно развивается и находится на подъеме, несмотря на то, что даже никем не признана.
Следующий эпицентр нестабильности сейчас – Мозамбик. Это сильно волнует мировое сообщество, так как там открыты крупные газоконденсатные месторождения. И вообще эта страна очень богата природными ресурсами. Но исламские экстремисты ведут себя здесь крайне активно, что не только дестабилизирует социально-политическую обстановку, но и ввергает Мозамбик в самый настоящий хаос. Понятно, что от этого сильно страдает и экономика. Так, относительно недавно исламисты фактически заблокировали реализацию газовых проектов на севере страны французской Total, американской Exxon Mobil и итальянской Eni. А, ведь, речь идет фактически о создании в Мозамбике газовой промышленности – мощной инфраструктуры для добычи, транспортировки, сбыта и сжижения природного газа, а также его экспорта.
Так что вполне очевидно, что в наиболее активно экономически развивающихся африканских государствах есть и социально-политическая стабильность. Но растущая экономика там, где сильная власть. Там же, где государство слабое, процветает теневая экономика и черный рынок, контролируемые криминальными структурами. А эти структуры крайне не заинтересованы в том, чтобы были порядок и стабильность, которые могут обеспечить только сильные государства.
Энергетический фактор
– Всё это внутристрановые конфликты, спровоцированные в значительной степени извне. А между самими африканскими государствами разве нет серьезных противоречий?
– Претензии к соседям здесь есть почти у всех. Как я уже сказал, при создании африканских стран никто особо не задумывался о последствиях для местного населения. В итоге 40% всех государственных границ оказались даже не демаркированы. Чуть меньше половины – проведены по параллелям и меридианам. Почти треть – по дугообразным и кривым линиям. И лишь около четверти – более или менее учитывают реальную специфику конкретных территорий, включая исторические, географические, культурно-религиозные, этнические и прочие особенности.
Несмотря на такую вопиющую несправедливость, еще в начале 1960-х Организация африканского единства (ОАЕ) приняла решение считать существующие границы незыблемыми, так как их пересмотр грозит привести к полному и кардинальному переделу политической карты Африки. Со всеми вытекающими, катастрофическим последствиям для континента. И мира в целом. Позиция касательно этого вопроса Африканского союза (международная межправительственная организация, объединяющая 55 африканских государств), правопреемника ОАЕ, созданного в 2002 году, не изменилась. Нерушимость границ. Исключение после долгих раздумий было сделано только для Южного Судана. Поэтому, по большому счету, между странами континента давно нет практически никаких серьезных конфликтов. А компромиссы по существующим противоречиям вырабатываются Африканским союзом в рабочем порядке в рамках установленных им же правил.
Между тем, в настоящее время есть по крайней мере одна действительно очень сложная африканская межгосударственная проблема. А именно – геополитическое соперничество Эфиопии и Египта за влияние в регионе и на всём Африканском континенте. Это длинное противостояние, которое имеет и исторические корни. Но в последнее время ситуация сильно обострилась. Причиной этого стало строительство на эфиопской территории недалеко от границы с Суданом гидроэлектростанции (ГЭС) «Хидасэ» («Возрождение», полное название – «Плотина великого возрождения Эфиопии»), которая должна стать крупнейшей в Африке. А как раз Египет в союзе с Суданом выступают категорически против этого проекта. Формальным поводом для недовольства являются опасения соседних с Эфиопией государств, что запуск ГЭС «Хидасэ» приведет к истощению их собственных водных ресурсов. Ведь, станция располагается выше по течению на правом притоке великой реки Нил – Голубом Ниле. Вопрос, конечно, спорный. Но, думается, реальная подоплека вовсе не в этом.
Дело в том, что одним из главных факторов, сдерживающих стремительное развитие всего континента и каждой из африканских стран в отдельности, включая и государства Северной Африки, такие как Египет, является энергетический дефицит. Достаточно сказать, что в той же Эфиопии порядка 60% населения до сих пор не имеет доступа к электричеству. Естественно, что все африканские страны ищут способы как можно скорее решить эту проблему. Но очевидно, что для активного экономического развития нужно не просто достаточно энергии, но она должна быть не слишком дорогой и, соответственно, реально доступной всем и каждому. Именно такие задачи и призвана решить ГЭС «Хидасэ» в Эфиопии. Представьте какой мощный прорыв может совершить это государство, если даже испытывая серьезный недостаток энергии, в последние 10 лет огромная Эфиопия и так очень успешно развивающаяся и стабильно держит первое место в Субсахарской Африке по показателю экономического роста. А тут страна получит собственное дешевое электричество. Причем, предполагается, что электроэнергии будет в избытке, а, соответственно, она будет поставляться и в другие государства региона. Несложно догадаться, что и политический вес Эфиопии будет стремительно расти параллельно с экономическим. Собственно, именно такие перспективы крайне беспокоят геополитического противника Эфиопии – Египет.
Поэтому эфиопско-египетские противоречия – самые сильные и опасные в Африке. Так как в случае скатывания сторон к решению этой проблемы какими-либо экстремальными способами, никому мало не покажется. И не только в Африке. Вооруженный конфликт между 105-миллионным Египтом и 117-миллионной Эфиопией, в который включится еще и 45-миллионный Судан, несомненно выйдет далеко за пределы африканского континента. Особенно с учетом и без того плачевной ситуации в Сахаро-Сахельской зоне и прилежащих к ней районах. К сожалению, такое реально может произойти. Достаточно вспомнить совсем недавние и, по меньшей мере, странные призывы Дональда Трампа в будущность его президентом США о необходимости разбомбить плотину в Эфиопии, построенную в рамках проекта ГЭС «Хидасэ». Можно только надеяться на то, что он тут что-то перепутал.
Доля Африки в общем объеме мирового потребления энергии составляет лишь около 3,4%. Между тем, уровень энергопотребления на континенте растет – за последнее десятилетие он увеличился на 27,6%. При этом основными потребителями остаются ЮАР, Египет, Алжир и Марокко, на долю которых суммарно приходится 64% всех использованных энергоресурсов. Однако наибольший прирост потребления энергии показывают именно все остальные африканские страны – с 2009 года он составил в общей сложности порядка 43%. По данным BP Statistical Review, ключевые ресурсы в энергетическом балансе Африки – нефть и нефтепродукты (41,7%), природный газ (27,2%), уголь (22,5%) и гидроэнергетика (5,9%). На возобновляемые источники энергии (ВИЭ) приходится лишь чуть более 2%. И менее 1% – на атомную энергетику, мощности которой пока есть только в ЮАР.
На стадии формирования
– Что сегодня представляет собой топливно-энергетический комплекс (ТЭК) Субсахарской Африки?
– Полноценного ТЭКа в регионе до сих пор не создано. По сути, только сейчас он начинает формироваться. Однако перспективы его развития весьма велики. Судите сами – пока на весь Африканский континент приходится лишь чуть более 3% мирового потребления энергии. При этом сегодня более 600 млн человек здесь даже не имеют доступа к сетевому электричеству. Поэтому только общий объем энергетических субсидий государственных бюджетов во всех странах Африки ежегодно превышает 25 млрд долларов. Суммарно. А в последнее время в регион пошли еще и существенные зарубежные инвестиции. Как я уже сказал, геологически территория континента достаточно слабо изучена, поэтому разведанных запасов тех же углеводородов не так уж и много. Но даже из уже открытых месторождений нефти и газа в промышленную эксплуатацию введена лишь малая часть.
В частности, значительные объемы нефти добывают в Нигерии и Анголе. В обозримой перспективе не менее значимое ее производство должно начаться в Уганде, затем – в ДРК. Открыты достаточно крупные нефтяные месторождения и в Мозамбике. Но серьезные нефтеперерабатывающие мощности, если говорить о Субсахарской Африке, есть только в Нигерии и ЮАР. Причем, они не обеспечивают даже собственных потребностей этих государств. Поэтому, например, Нигерия фактически меняет свою сырую нефть на импортные нефтепродукты. Поэтому практически вся добываемая в регионе нефть экспортируется (порядка 220 млн т в год), а нефтепродукты – закупаются за рубежом (около 40 млн т).
Что касается природного газа, до открытия крупных ресурсов голубого топлива в Мозамбике фактически единственным обладателем значимых запасов в Субсахарской Африке была Нигерия. Она же выступает и крупнейшим производителем газа, хотя его добыча составляет здесь всего лишь около 50 млрд куб. м, из которых порядка 30 млрд отправляется на экспорт в виде СПГ. Стремительное развитие газовой отрасли в регионе сдерживается отсутствием соответствующей сбытовой и экспортной инфраструктуры. Однако ситуация меняется на глазах. ТЭК региона постепенно формируется, темпы развития поступательно растут. А пока картина выглядит следующим образом: страны Центральной и Восточной Африки обеспечиваются энергией на 80-90% за счет гидроэнергетики, Юг – это главным образом собственный уголь (примерно 70%), Запад (большая часть государств) – импортные нефтепродукты, в основном дизель, а также бензин и мазут. Если захватить и Северную Африку – там превалирует газовая энергетика.
На ближайшую и среднесрочную перспективу в Субсахарской Африке будут наращиваться газовые и гидроэнергетические мощности. И добавляться к ним будут возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Так, в Западной Африке будет расти газовая энергетика. В таких странах как Гана, Бенин, Кот-д’Ивуа́р, Тоголезская Республика. Там, где порты есть. Для этого предполагается развитие инфраструктуры для производства, транспортировки и экспорта СПГ.
Глобальное влияние
– Какие иностранные компании играют наибольшее значение в африканском ТЭК, если не брать в расчет Северную Африку?
– В нефтегазовом секторе крупнейший игрок – французская Total. Конкурентов ей здесь реально нет. Помимо этого, китайская CNOOC, на втором плане – Sinopec. Не последнюю роль играют англо-голландская Shell и британская BP. На вторых ролях – итальянская Eni.
– Разве европейские государства, входящие в Евросоюз, не координируют свои действия в регионе, в том числе и по бизнесу?
– Каждая страна действует отдельно, в рамках своей собственной повестки. Никакого особого сотрудничества между ними нет, как, впрочем, и какого-то заметного противодействия друг другу. Но нужно понимать, что, допустим, французы просто вынуждены работать в Африке, поддерживать и укреплять своё влияние. А итальянцам и британцам это, по большому счету, вовсе не обязательно. Франция сильно зависит от Африки – от Нигера, Чада и так далее. Потому, что там добывается практически 70% урана, который так необходим для французской атомной энергетики. А, напомню, что в энергетическом балансе Франции атомная энергия – ключевой ресурс. Поэтому Африка для французов является не просто какой-то там площадкой для получения дополнительной прибыли, но территорией жизненно-важных интересов. Соответственно, Франция традиционно, со времен колониального прошлого крайне активно поддерживает свое гуманитарное присутствие во многих африканских странах. Особенно в Западной Африке, но и не только. Причем, сегодня деятельность французов очень заметна даже в бывших британских колониях. Там, например, успешно развиваются французские школы и культурные центры. Помимо этого, Франция постоянно поддерживает свое военное присутствие в Западной Африке и обеспечивает деятельность на континенте Французского Иностранного легиона. Участвует в большинстве миротворческих операций на континенте.
В то же время можно констатировать, что Великобритания и Италия в значительной степени утратили свое былое влияние на регион. Не говоря уже о Португалии.
– Вы как-то несправедливо обошли вниманием американцев. Им Африка совсем не интересна?
– Соединенные Штаты используют страны Африки, в первую очередь портовые, главным образом для обеспечения своих глобальных геостратегических интересов. У них практически везде есть военные базы. Одна из крупнейших, кстати, в Джибути. Весьма показательно, что в 2008 году американцы сформировали специальную военно-политическую организацию Африканское командование вооружённых сил США (AFRICOM), зона ответственности которой охватывает весь африканский континент с соседними островами, за исключением территории Египта. Постоянная штаб-квартира командования располагается в Германии. В отличие от других структур американских вооруженных сил, AFRICOM имеет очень интересную особенность. А именно – у руководителя этой организации есть два заместителя: представители Госдепа США и USAID. Последняя структура – американское Агентство по международному развитию, высший федеральный орган государственного управления в области оказания помощи за рубежом. Руководство USAID назначается непосредственно президентом Соединенных Штатов с согласия американского Сената и действует в координации с Государственным секретарем США.
Проще говоря, главная задача американцев в Африке – глобальное структурирование. Они – выше экономики. Конечно, ряд американских компаний вовлечен здесь в различные проекты, в том числе энергетические, в том числе в Западной Африке. Например, ExxonMobil. И даже активно инвестируют в пику китайцам. А в целом держат курс на всестороннее сдерживание Китая. В том числе в вопросах оказания финансово-кредитной поддержки африканских стран. Однако на этом направлении в отношении китайцев они остаются в роли догоняющих. Но, с учетом того, что у них финансово-экономический ресурс очень мощный, американцы вполне конкурентоспособны в экономическом противостоянии с Китаем.
Оптимизм есть – усилий недостаточно
– Насколько сегодня велико влияние России на Африканском континенте?
– К сожалению, после развала Советского Союза, наше влияние на Африканском континенте было практически полностью утеряно. Хотя бренд СССР до сих пор остается прекрасно узнаваем, благодаря чему африканцы нас всё еще ждут. Между тем, сегодня наша страна представлена в Африке не слишком широко. С разной степенью активности на континенте действуют такие российские структуры как, например, Росатом, Nordgold (золотодобывающее подразделение «Северстали»), «Лукойл», Группа «Газпром». Но, к сожалению, пока погоды здесь они не делают. Чтобы изменить ситуацию, нужна четкая государственная стратегия России в отношении африканского региона и конкретные, действенные механизмы ее реализации. Африка сейчас – один из самых быстрорастущих сегментов мировой экономики. И там достаточно много ниш, которые может занять Россия. Но везде, где высокая маржинальность, там и высокие риски. Поэтому государство должно обеспечивать активную и всестороннюю поддержку бизнесу, в том числе и финансовую. Через уполномоченные банки, фонды и прочие структуры. Чтобы не банковское стимулирование было на крайне невыгодных условиях, а действительно реальная поддержка, как у американцев, европейцев, турок, индусов, китайцев. А для этого нужна, прежде всего, политическая воля. Но пока у нас ничего этого нет. Всё находится в стадии анализа, подготовки и разработки. Ведется огромная работа, но ощутимых результатов нет. Что печально, так как в Африке ожидается бум энергетического развития, к которому мы можем просто не успеть. А это, без преувеличения, может значительно уменьшить вес России в глобальном мире.
Только я бы предостерег рассматривать Африканский континент как некую бесхозную территорию, где, по привычке 1990-х, можно много заработать, ничего не вкладывая. Если мы от деклараций собираемся переходить к каким-то практическим проектам, то без инвестиций не обойтись.
При этом нужно заметить, что инвестиционный климат в Африке достаточно благоприятный. Кроме того, на континенте создается весьма эффективная система региональной интеграции, которая предполагает беспошлинное перемещение капиталов, товаров и услуг внутри Африки. А, например, из Египта и Джибути уже можно беспошлинно экспортировать произведенные зарубежными инвесторами на их территории товары в ту же Европу.
Понятно, что уже в обозримой перспективе африканские природные ресурсы будут крайне востребованы мировой экономикой. Именно поэтому китайцы уже давно пришли в Африку и только укрепляют там свое присутствие. Они понимают, что, с точки зрения развития глобальной экономики, это очень важно. Первое, что они здесь делают, реализуют крупные инфраструктурные проекты. А взамен получают доступ к африканской минерально-сырьевой базе, которую за собой закрепляют.
И делают это очень мудро с точки зрения стратегии развития на 20, 30, 50 и 100 лет вперед. Но для этого надо иметь стратегию, эффективные механизмы ее реализации, и грамотно вкладывать инвестиции.
Кстати, Китай заходит в любую страну континента через создание в них своих промышленно-экономических зон. Огораживают их забором, поднимают над ними китайский флаг, а затем туда приходят крупные интеграторы, подтягивая за собой средний и малый бизнес. В итоге у Китая промзоны практически в каждой африканской стране. Они, конечно, разные по масштабу и значимости. В зависимости от интереса к конкретной стране. Так, в Эфиопии у китайцев сосредоточено на таких территориях порядка двухсот предприятий. А, допустим, в Уганде действует несколько промзон, объединяющих по 5-6 компаний.
Впрочем, у нас тоже намечается прорыв, правда, в Северной Африке. Прорабатывается возможность создания российской промзоны в Египте. Это просто прекрасная инициатива. Между прочим, сначала она начиналась даже как государственное предприятие. Но сейчас она претерпевает сложную трансформацию. Изначально договаривались о выделении 100 Га земли под российскую промзону. В межправсоглашении шла речь об инвестициях в 160-180 млн долларов. Но потом, по неизвестным причинам, решили, что государство ничего инвестировать не будет. И чуть вообще от проекта не отказались, что было бы страшной ошибкой. Иначе мы могли бы потерять и Египет. Затем хотели передать полностью в частные руки. Но так как отыграть назад ничего было нельзя, придумали частно-государственное партнерство. Хорошо, что Египет оказался не против.
– В чем причина таких пертурбаций?
– Думаю, проблема в том, что мы сразу слишком много на себя взяли. И поняли, что не вытянем. Главное, что совсем не отказались от этого проекта. Потому, что это очень правильный способ захода России в Африку. Ведь, весь частный и государственный бизнес, который интегрирован в этой промзоне, получит беспошлинный выход на все другие страны Африки. Это очень важно. И этот опыт нам надо активно распространять на другие государства континента, уже под конкретные проекты и задачи. Нужно создавать подобные промзоны в каждой отдельной стране или основных регионах, но, конечно, делать их более компактными. Не 100 Га, а, допустим 3-5 Га и несколько компаний, объединенных одной темой. И это будет 100-процентно успешные проекты. В тех же Уганде, Танзании, Сенегале можно было бы так сделать – создать промзоны, придать им особый статус, привлечь участников, и с этого начнется реальное возвращение России в Африку. Но нужно действовать уже сегодня. И хотя бы при минимальной господдержке.
В общем ситуация такая: оптимизм есть, но на сегодняшний день усилий недостаточно. И самое главное нет отработанных механизмов господдержки.
Беседу вел Денис Кириллов