Курдский вопрос. Часть 2

На вопросы отвечает Старший преподаватель Школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики НИУ «Высшая школа экономики», старший научный сотрудник Центра цивилизационных исследований стран Востока, эксперт РСМД Андрей Зелтынь

– Андрей Владимирович, несмотря на то, что у курдов нет своей государственности, они очень активны на политическом поле. Какие курдские партии и движения вы могли бы выделить?

– Курды, действительно, очень активная часть населения Ближнего Востока. И не только в военном, но и в политическом плане. Курдских партий и движений существует огромное множество. Но, пожалуй, основной политической силой из них является иракская «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) Масуда Барзани.

Партия Барзани

– По сути своей она всегда была правой и традиционалистской, хотя, когда это было выгодно, декларировала приверженность «пути марксизма-ленинизма». И даже теперь имеет статус наблюдателя в Социалистическом интернационале. Между тем, в экономике – придерживается либерального курса.

ДПК была создана в 1946 году. Ее председателем был заочно избран главнокомандующий армии Мехабадской республики, иракский курд Мустафа Барзани – отец нынешнего лидера «Демократической партии Курдистана» Масуда Барзани. После падения Мехабадской республики, Мустафа долгое время был в эмиграции и вернулся в Ирак только после революции 1958 года, в результате которой в стране была свергнута монархия и провозглашена республика. Получив колоссальный опыт в Мехабаде, Мустафа Барзани продолжил пламенную борьбу за права курдов. Однако главной целью ДПК стало не создание независимого курдского государства, а улучшение социально-экономического положения иракских курдов и получение «Иракским Курдистаном» автономии. Благодаря проводимой политике, к началу 1960-х ДПК стала второй по численности партией в Ираке, а в «Иракском Курдистане» – первой и чуть ли не единственной. Опираясь на такую мощную поддержку, Мустафа Барзани стал требовать от властей Ирака автономии для курдов. Естественно, что Багдаду это совсем не понравилось. Не говоря уже о том, что и сама ДПК стала представлять слишком большую конкуренцию для действующей иракской власти. Поэтому курдам было не только категорически отказано в автономии, но и началась настоящая травля ДПК. А недовольство курдов Багдад решил подавить силой. В ответ на это иракские курды подняли так называемое «Сентябрьское восстание», за которым последовала первая (в 1961-1970-х) и вторая (в 1974-1975-х) курдско-иракские войны. В итоге курды потерпели поражение. Между тем, ДПК было решено реорганизовать, после чего возобновить вооруженную борьбу. Не последнюю роль в этом процессе сыграл сын Мустафы Барзани – Масуд, который и возглавил ДПК после смерти отца в 1979 году.

Еще в 1962 году в 16-летнем возрасте Масуд Барзани присоединился к «пешмерга» – курдским отрядам народного ополчения, постепенно трансформировавшимся в вооруженные формирования «Иракского Курдистана», мало чем отличающиеся от регулярной армии. Впоследствии он принимал участие в боевых операциях против иракской армии, в том числе и вместе с отцом. Далее ему было поручено руководство радиостанцией «Голос Иракского Курдистана». А в 1968 году он был назначен главой специальной разведывательной службы «Парастин».

Считается, что агентство «Парастин» было создано при активном участии ведомства разведки и специальных задач Израиля – «Моссад», которое, естественно преследуя собственные интересы, помогала иракским курдам противостоять Багдаду. А с приближением Ирано-иракской войны 1980-1988 годов наставниками и инструкторами агентов «Парастин» стали сотрудники иранской спецслужбы «Савак».

Начиная с 1975 года, когда у Мустафы Барзани случились серьезные проблемы со здоровьем, и тот уехал на лечение в США, Масуд активно включился в процесс реорганизации ДПК. А когда в 1979 году его отец скончался в Вашингтоне, Масуд Барзани возглавил «Демократическую партию Курдистана», лидером которой является и поныне.

Во время Ирано-иракской войны ДПК продолжила борьбу с Багдадом, опираясь на поддержку Тегерана. В ответ на это в 1987-1989 годах иракские власти провели карательную операцию «Анфаль», в результате которой на севере Ирака было уничтожено от 50 тыс. до более 180 тыс. курдов.

Но уже в 1991 году, после Войны в Персидском заливе, спровоцированной вторжением Ирака в Кувейт, иракские курды при поддержке международных сил, возглавляемых США и Великобританией, подняли восстание. И взяли под свой контроль всю территорию «Иракского Курдистана».

Конечно, нужно констатировать, что ничего этого не случилось бы, не будь у американцев такой необходимости. А им, в рамках противостояния с режимом Саддама Хусейна, было важно иметь запасной сухопутный плацдарм для наступления на Ирак. Впрочем, даже после создания американцами де-факто независимого от Багдада «Иракского Курдистана» курды чуть было сами всё не испортили. Так, в 1992 году в регионе были проведены демократические выборы, по результатам которых ДПК получила большинство в парламенте (Региональной Ассамблее). Но ее главный конкурент – «Патриотический Союз Курдистана» (ПСК) – не захотел оставаться на вторых ролях в управлении регионом. И при поддержке Ирана попытался перехватить первенство. Что привело к гражданской войне между иракскими курдами, которая продолжалась с 1994-го по 1998-й год. В итоге ПСК был изгнан из столицы «Иракского Курдистана» Эрбиля в Сулейманию, что на востоке Ирака. Где и сформировал свое собственное правительство. Что, по сути, привело к разделению «Иракского Курдистана» на две части.

Во время вторжения международных коалиционных сил в Ирак в 2003 году для свержения режима Садама Хусейна отряды «пешмерга», как и предполагалось, воевали на стороне США и их союзников. Однако американцы, видимо, решили больше не экспериментировать с независимостью курдов. Поэтому по новой конституции Ирака, принятой в 2005 году, «Иракский Курдистан» получил лишь статус широкой автономии. И стал называться – Курдский автономный район Ирака. Новые выборы в парламент региона снова подтвердили первенство ДПК. Между тем, на этот раз Масуд Барзани согласился поделить власть с ПСК поровну. В итоге в 2005 году он был провозглашен президентом «Иракского Курдистана». А в 2006 году было сформировано единое правительство региона, контролирующее как территории, подверженные влиянию ДПК, так и ПСК.

Масуд Барзани был президентом «Иракского Курдистана» вплоть до 2017 года. Впрочем, формой правления для автономии была избрана парламентская республика. Поэтому, хотя место президента с тех пор остается вакантным, формально регионом управляет премьер-министр «Иракского Курдистана», племянник Масуда Барзани – Нечирван Идрис Барзани. Член ДПК, которую по-прежнему возглавляет его дядя, оставаясь ключевой политической фигурой для иракских курдов.

Кстати, сегодня «Иракскому Курдистану», в соответствии с конституцией Ирака, разрешено иметь собственные вооруженные силы, а иракской армии запрещено входить на территории курдов без их согласия.

Патриотический союз Талабани

– Раз уж речь зашла о «Патриотическом союзе Курдистана», расскажите более подробно, что он собой представляет.

– Иракский ПСК был основан в 1975 году как федерация организаций левого толка. Однако затем это объединение превратилось в структуру, которая целиком и полностью подчинялась одному человеку – Джалялю Хусамаддину Талабани.

В 1950-х – начале 1960-х он был активным членом «Демократической партии Курдистана» Мустафы Барзани. Но в 1964-м стал участником раскола ДПК, выступив против ее лидера. После чего был вынужден бежать в Иран. В 1966 году он проявился в Багдаде для того, чтобы при поддержке иракских властей начать вооруженную борьбу против сторонников Барзани. Но после того как Саддам Хусейн подписал в 1970-м с иракскими курдами мирный договор, боевые отряды Талабани были разоружены и распущены. А самому Джалялю пришлось явиться с повинной к Мустафе Барзани. И он был прощен.

Между тем, провал «Сентябрьского восстания» и курдско-иракского вооруженного противостояния 1961-1975 годов дал очередной повод Талабани подвергнуть сомнению правильность курса, проводимого Барзани. И объединить вокруг себя левые силы, на базе которых в 1975 году в Дамаске и был создан ПСК.

В 1976-м «Патриотический союз Курдистана» начал партизанскую войну против иракских властей, продолжая оставаться в оппозиции к ДПК. В ходе Ирано-иракской войны Талабани, как и Барзани, получал поддержку Тегерана в борьбе против Багдада. А после широкомасштабного наступления иракской армии на «Иракский Курдистан» в конце этой войны, отряды «пешмерга» ПСК были вынуждены скрыться за границей.

В 1991-м Талабани объединился с Масудом Барзани, чтобы при поддержке американцев поднять восстание в «Иракском Курдистане». Но после выборов 1992 года в парламент региона, на которых победу одержала ДПК, ПСК пытался захватить власть. Но, как уже было сказано, безуспешно. Это привело к гражданской войне между курдами. И только в 1998 году под давлением США они были вынуждены заключить мир. Произошло это, кстати, в Вашингтоне. В итоге в 2002-м объединился курдский парламент, а в 2006-м – правительства Барзани и Талабани.

После свержения режима Саддама Хусейна в 2003 году, с подачи американцев Талабани и Барзани стали членами переходного Правящего совета Ирака. А в 2005-м первый из них был избран президентом страны, а второй – главой «Иракского Курдистана». С 2007-го у Талабани начались серьезные проблемы со здоровьем. Поэтому в 2009-м он хотел уйти на пенсию. Но в 2010-м был все равно переизбран на пост президента Ирака, который оставил только в 2014 году. Однако проблемы со здоровьем Талабани только усугублялись. Еще в 2012-м средства массовой информации сообщали о его смерти. Но умер он в Германии в 2017-м.

Сейчас ПСК возглавляет Косрат Расул Али – бывший командир «пешмерга», председатель Регионального правительства Курдистана (в 1993-2001-х) и вице-президент «Иракского Курдистана» (в 2005-2009-х). Правда, сейчас ПСК имеет всего лишь 21 место в региональном парламенте из 111, тогда как ДПК – 45.

Движение Ноширвана Мустафы

– Кстати, если уж мы начали говорить о «Патриотическом союзе Курдистана», следует упомянуть и левоцентристскую партию, также действующую в «Иракском Курдистане», – «Горран» («Движение за перемены»). Она, как и ПСК, базируется в Сулеймании, а не в Эрбиле, как «Демократическая партия Курдистана». А появилась она только в 2009 году, отколовшись от «Патриотического союза Курдистана» из-за несогласия с политикой, проводимой Талабани. «Горран» находится в оппозиции к обеим партиям, правящим в «Иракском Курдистане», – как к ПСК, так и к ДПК.

Основателем «Движения за перемены» стал бывший заместитель генерального секретаря «Патриотического союза Курдистана» Ноширван Мустафа. Основой политики «Горран» была обозначена борьба с коррупцией политической верхушки «Иракского Курдистана». Тема оказалась настолько актуальной, что на своих первых выборах в региональный парламент новое движение получило чуть ли не четверть всех голосов, обеспечив себе таким образом 25 депутатских мест из 111.

В 2011 году «Горран» стало в «Иракском Курдистане» основным ретранслятором идей так называемой «Арабской весны», призывая население региона к массовым протестам. Радикализация движения способствовала росту его популярности среди курдской молодежи. Однако в итоге митинги и демонстрации постепенно сошли на нет. И никакого развития за этим не последовало – «Движение за перемены» не стало продолжать борьбу, чтобы не лишиться своих постов во властных структурах.

На парламентских выборах 2013 года «Горран» почти повторило свой первоначальный успех и получило 24 депутатских места. После чего пыталось создать коалицию с ПСК, чтобы получить большинство в Национальном Собрании Курдистана. Но партия Талабани не пошла на это, предпочтя сохранить союзнические отношения с ДПК.

Между тем, в 2015 году «Горран» снова стало главным подстрекателем к массовым беспорядкам в «Иракском Курдистане». Поводом для этого было продление на два года полномочий президента региона Масуда Барзани без проведения выборов из-за войны с «Исламским государством». Как результат – правящие партии фактически лишили «Горран» возможности влиять на политическую жизнь региона. А генеральный прокурор «Иракского Курдистана» выдал ордер на арест Ноширвана Мустафы. Впрочем, тот уже уехал на лечение в Великобританию, где и умер в 2017 году. Новым лидером движения был избран Омар Саид Али. Однако после этого популярность «Горран» в регионе, базировавшаяся в первую очередь на авторитете Ноширвана Мустафы, резко упала.

В 2017 году «Горран», пытаясь вставлять палки в колеса правящим в регионе партиям, бойкотировало референдум о независимости «Иракского Курдистана». Когда плебисцит был признан нелегитимным, Масуд Барзани ушел с поста президента, чего, по сути, и добивалось «Движение за перемены». Между тем, Барзани так и остался фактическим руководителем «Иракского Курдистана». Поэтому можно предположить, что «Горран» постарается продолжить свою «антикоррупционную» борьбу. Причем совсем не исключено, что она может перейти в горячую фазу.

Так, еще в 2016 году стало известно, что «Движение за перемены» намерено создать свои вооруженные формирования по образу и подобию отрядов «пешмерга», которые есть у ДПК и ПСК. Интересно, что всестороннюю помощь в этом «Горран» как будто обещала «Рабочая партия Курдистана». Кроме того, по имеющейся информации, эту инициативу всемерно поддерживает бывший министр внутренних дел и премьер-министр Ирака, шиитский лидер Нури аль-Малики. Если это действительно так, то в «Иракском Курдистане» может начаться новая гражданская война между курдами. Хотя пока еще не очень понятно сможет ли вообще «Горран» оправиться после потери Ноширвана Мустафы.

– «Рабочая партия Курдистана» враждует с Барзани?

– Скорее «Демократическая партия Курдистана» противостоит РПК. С моей точки зрения это ключевое внутреннее политическое противостояние курдов. Именно оно, по большому счету, и задает тон всему остальному.

Левый авангард Оджалана

– «Рабочая партия Курдистана» – это так называемый левый авангард наиболее воинственно настроенных курдских движений во главе с сидящим ныне в турецкой тюрьме товарищем Абдуллой Оджаланом. Он до сих пор живет большевизмом и Великой октябрьской революцией. И мечтает о социализме советского типа.

Абдулла Оджалан – турецкий курд. Родился он в семье крестьян в Турции. В юности увлекся политикой, поэтому в начале 1970-х поступил на факультет политологии Университета Анкары. Обучение так и не закончил, зато создал курдскую политическую группу социалистического толка, которая в 1978 году получила название «Рабочая партия Курдистана».

В конце 1970-х Турция стала настоящим полем битвы между левыми и правыми политическими группировками, поддержку которым оказывали соответственно СССР и США. Вооруженное противостояние сопровождалось массовыми беспорядками, терактами и политическими убийствами. На стороне левых в этот процесс оказались вовлечены и члены РПК, которые в дополнение к этому выступали за «освобождение народов Курдистана». Остановить насилие и восстановить порядок в стране смогли турецкие военные, совершившие в 1980 году государственный переворот. В качестве временных мер они упразднили парламент и правительство, а также запретили все политические партии. В частности, турецкие военные выступили как противники коммунизма и сепаратизма. Естественно, что практически вся верхушка РПК была арестована.

Однако еще накануне военного переворота Оджалан и ряд его соратников переместились в Сирию, где занялись созданием боевых отрядов для ведения партизанской войны против турецких властей, которая началась с 1984 года. Интересно, что лидер Сирии Хафез Асад, если и не оказывал открыто всесторонней помощи РПК, то, по крайней мере, взял Оджалана под свое покровительство, позволив ему даже безбоязненно жить в Дамаске.

Важно понимать, что сирийским курдам от этого стало жить ничуть не лучше. Зато к середине 1980-х было создано мощное боевое крыло РПК – партизанская «Армия освобождения народов Курдистана». Впоследствии она трансформировалась в «Народные силы самообороны», состоящие из профессиональных боевиков-террористов. Для их подготовки изначально были созданы специально оборудованные тренировочные лагеря в труднодоступных районах «Курдистана». Помимо этого была сформирована разветвленная политическая сеть аффилированных с РПК организаций – так называемый «Фронт национального освобождения Курдистана». География ее деятельности вышла далеко за пределы «Курдистана», частично включая и многие «зарубежные» диаспоры.

Несмотря на столь широкий охват и громкие лозунги, РПК вовсе не отвечала чаяниям всех курдов. Главное, что ее занимало, – террористическая война против турецких властей. На ней РПК и сосредоточилась. Но к чему это в итоге привело? Вечная конфронтация практически со всеми, теракты и периодические волны ответного насилия, антитеррористические операции на территориях проживания курдов – больше всего от всего этого страдали и страдают совершенно невинные люди. Этим РПК полностью дискредитировала себя, причем не только на Ближнем Востоке. Как результат – в начале 1990-х партия Оджалана была признана экстремистской и запрещена в ФРГ. А затем была включена в список террористических организаций Соединенными Штатами, Великобританией, Канадой, Австралией, Азербайджаном, Казахстаном и так далее. А в начале 2000-х РПК была запрещена во всех странах Евросоюза.

В 1998 году «Рабочая партия Курдистана» лишилась и поддержки Сирии. Абдулла Оджалан попытался найти политическое убежище в других странах, но безуспешно. И в 1999-м он был арестован спецслужбами Израиля в Кении и передан Турции, осужден на смертную казнь, которую заменили пожизненным заключением. С тех пор Оджалан находится в турецкой тюрьме на острове Имралы в Мраморном море.

После ареста Оджалана РПК объявила о перемирии. И выступила с проектом создания внегосударственного образования – Демократической Конфедерации. Для этого в составе стран, разделяющих «Курдистан», нужно создать курдские автономные республики, которые и объединит новая структура. Правда, эта идея ни у кого не вызвала большого энтузиазма. Несмотря на это, в 2013 году Оджалан передал из заключения послание со своим обращением к активистам и сторонникам РПК, в котором заявил о необходимости перехода от вооруженной борьбы за права курдов к политической.

Впрочем, авторитет РПК был колоссально подорван их террористической деятельностью. Естественно, что большинство курдских движений старается максимально дистанцироваться от Оджалана и его приверженцев. Поэтому, хотя он и призвал своих сторонников отказаться от вооруженной борьбы, боюсь, что прежнее влияние РПК на курдов уже никогда не будет восстановлено. Тем более, на курдов турецких.

– Но, насколько известно, боевое крыло РПК до сих пор имеет тренировочные базы в «Курдистане» и продолжает провоцировать столкновения с турецкой армией…

– Да, но серьезные тренировочные лагеря остались у РПК только в горах на севере Ирака, в приграничной зоне с Турцией. Анкара постоянно требует от Багдада их закрыть, но иракские власти не делают этого. Возможно потому, что базы РПК находятся на территории «Иракского Курдистана», куда иракской армии просто так не попасть. А Барзани, хоть и не поддерживает «Рабочую партию Курдистана», судя по всему, имеет какие-то свои соображения относительно этих баз. В итоге боевики РПК перетекают через границу туда и обратно, совершая диверсии против турок. В ответ на это Турция периодически бомбит территорию Ирака, где, по данным турецких спецслужб, скрываются курдские отряды. Багдад же выступает с возмущенными заявлениями о нарушении суверенитета своей страны. Но ничего не меняется.

– А разве основные тренировочные базы РПК находятся не на севере Сирии? Турецкие власти заявляют, что это именно так. С кем же они там воюют?

– Турецкая армия сталкивается там с сирийскими курдами. А именно – с отрядами самообороны сирийского «Демократического союза» (СДС) Салиха Муслима. Вряд ли можно подозревать его в дружеских или даже партнерских связях с РПК. Когда-то он был соратником Масуда Барзани, но теперь – это вполне самостоятельная фигура. А СДС сейчас – самая влиятельная партия в «Сирийском Курдистане». Но Анкара считает иначе. Турецкая позиция заключается в том, что сирийский «Демократический союз» – франшиза или даже филиал «Рабочей партии Курдистана». То есть та же РПК, только называет себя по-другому. А, соответственно, бойцов самообороны СДС Анкара тоже признает террористами. Именно поэтому турецкие войска были с самого начала нацелены в Сирии на Африн и Манбидж, и так сильно заинтересованы в создании буферной зоны. Но лично я не стану утверждать, что сирийский «Демократический союз» – это РПК.

Демократический союз Салиха Муслима

– По «легенде», сирийский курд Салих Муслим Мухаммад примкнул к курдскому национально-освободительному движению еще в 1970-х, во время второй курдско-иракской войны 1974-1975 годов. Тогда он был студентом Стамбульского технического университета. Правда, он не бросил учебу и не вступил добровольцем в отряды курдской самообороны. А успешно закончил обучение, после чего довольно долго работал инженером в Саудовской Аравии. И в родную Сирию вернулся только в 1990-х. Там он вступил в ряды сирийского отделения «Демократической партии Курдистана» Масуда Барзани. Но оказался недоволен той пассивной политикой, которую ДПК проводила в отношении сирийских курдов. Поэтому в 2003 году он перешел в партию левого толка «Демократический союз», которая, как считается, была создана сирийскими курдами в том же году.

Тут примечателен тот факт, что после того, как в 2010-м Салих Муслим стал главой СДС, был создан Курдский национальный совет (КНС) – коалиция сирийских партий, выступающих за автономию курдов в Сирии. Но произошло это в 2011 году не где-то еще, а именно в Эрбиле. При всесторонней поддержке президента «Иракского Курдистана» и лидера ДПК Масуда Барзани. А в 2012-м КНС и СДС заключили соглашение о создании Высшего курдского совета – ключевого политического органа «Сирийского Курдистана», который в условиях гражданской войны в Сирии фактически выполняет обязанности временного правительства.

Как и «Демократическая партия Курдистана» Масуда Барзани в Ираке, сирийский «Демократический союз» Салиха Муслима выступает в Сирии на самом деле не столько за полную независимость курдских земель, сколько за получение ими максимальной автономии. И, кстати, вполне резонно считает децентрализацию и развитие местного самоуправления – единственным выходом из ситуации, сложившейся сегодня в Сирии. При этом СДС совершенно определенно дистанцируется как от сирийских сепаратистских и экстремистских курдских движений, так и от «Рабочей партии Курдистана» Абдуллы Оджалана. Поэтому, когда Салих Муслим утверждает, что ничего общего с РПК он не имеет, я ему верю. А вот каково влияние на него Масуда Барзани – большой вопрос.

Почему турки подозревают Салиха Муслима в связях с РПК? Тут тоже всё очевидно. Дело в том, что сирийские курды до сих пор зачастую выходят на митинги и демонстрации с портретами Оджалана – как символа курдской борьбы за независимость. А турки, что естественно, делают из этого соответствующие, хотя и неправильные выводы. Поэтому Салих Муслим включен в Турции в список особо опасных преступников.

Между тем, в ходе гражданской войны в Сирии «Демократический союз» наглядно показал, что сегодня это ключевая политическая сила в «Сирийском Курдистане». Кроме того, СДС и Высший курдский совет создали свои собственные боеспособные вооруженные формирования – «Отряды народной самообороны» (YPG) и «Отряды женской самообороны» (YPJ), которые успешно противостояли боевикам «Исламского государства». Впрочем, происходили столкновения курдских отрядов и с сирийскими правительственными войсками. Что и немудрено, потому, что, хотя формально сирийские курды пока и не получили автономии, фактически они давно сами прекрасно управляют своим регионом, обороняют его и поддерживают в нем порядок. Поэтому Башару Асаду придется идти на большие уступки сирийским курдам. Однако если последние хотят решить вопрос с созданием автономии быстро и, главное, мирно, им тоже необходимо подходить к переговорам с Дамаском максимально конструктивно. Иначе в «Сирийском Курдистане» не избежать очередной волны насилия и кровопролития. Прежде всего, потому, что именно на курдских территориях находится как минимум 60% запасов всей сирийской нефти и значительная часть ее производства.

Таким образом, подводя итог, можно сказать, что сейчас на Ближнем Востоке мы видим два курдских мощных центра силы: в иракском Эрбиле – ДПК Масуда Барзани и в сирийском Кобани – СДС Салиха Муслима. Всё остальное сегодня – не так важно. Здесь я намерено не говорю об РПК Абдуллы Оджалана. Потому, что имидж этой организации слишком сильно замусорен террористическими актами. И лично у меня складывается такое устойчивое впечатление, что, начиная, наверное, года с 2011-го, авторитет РПК потихоньку сходит на нет. А ДПК и СДС вместе со своими лидерами заместили в сознании и представлении многих курдов «Рабочую партию Курдистана» и Оджалана как главный символ борьбы за права курдов на Ближнем Востоке.

– В ближайшей перспективе здесь может что-то кардинально измениться?

– Как будет развиваться ситуация на Ближнем Востоке дальше – никто, конечно, не знает. Что будет уже в ближайшем будущем в Сирии, Ираке, Иране и даже Турции – уже сейчас большой вопрос. Допустим, долго ли еще продержатся религиозные лидеры у власти в Иране? Ответа нет. Но если произойдет смена на секулярное или квази-секулярное руководство, то ситуация кардинально изменится во всем ближневосточном регионе. Последнее время не часто говорят о том, что на Ближнем Востоке продолжается шиитско-суннитский конфликт, но он никуда не делся. Как решится судьба Сирии – мы не знаем. До сих пор непонятно даже то, что в итоге будет с Ираком. Давайте добавим к этому еще и курдский вопрос. Всё это, даже по отдельности, может привести просто к невероятной по масштабам кровавой бойне. Поэтому никто эту лодку раскачивать не будет. Другой вопрос – а что будут делать курды? Учитывая то, какой у них идет внутренний раздрай между различными партиями, силами, группами, личностями, лидерами и так далее.

Война трубопроводов

– А почему вы так уверены, что американцы не будут раскачивать лодку? Многие специалисты давно уже говорят о том, что США в рамках большой геополитической игры строят планы по получению контроля над гигантскими ближневосточными запасами углеводородов, и организации широкомасштабных поставок из региона нефти и газа, в частности, в Европу. Но сделать это можно только перекроив карту Ближнего Востока, что невозможно без раскачивания этой самой лодки. Как вы относитесь к такому сценарию?

– Не удивлюсь, если подобные планы действительно есть. Правда, это вовсе не значит, что они реально осуществимы на практике. Хотя, судя по всему, попытки сделать это уже частично предпринимались. Так, например, некоторые политологи называют события, развернувшиеся в Сирии с 2011 года, не иначе как «война трубопроводов». Но практика показывает, что свержение режимов Саддама Хусейна в Ираке и Муаммара Каддафи в Ливии не принесло даже минимальных желаемых результатов инициаторам и исполнителям этих «проектов». Ситуация для них в итоге только ухудшилась. Совершенно недостаточно будет и теперь раскачивать лодку, даже очень сильно «возбудив» в дополнение к этому всех курдов. В состоянии хаоса никаких трубопроводов с Ближнего Востока в Европу не проложить. Но, даже если предположить, что такое чудо случится, эти трубопроводы просто невозможно будет эксплуатировать.

Ближний Восток обладает колоссальным запасом прочности. Население региона, племенные, родовые и клановые элиты, которые играют здесь ключевую роль, невозможно заставить делать то, чего они делать не хотят или считают невыгодным для себя, для своего племени, рода или клана. Конечно, попытка – не пытка. Но всё закончится миллиардами и даже триллионами долларов, бессмысленно зарытыми в песок. Это будут колоссальные финансовые потери. Но все эти планы и проекты просто ничем не закончатся. Чем быстрее это американцы поймут, тем лучше. Европейцы всё еще готовы садиться за стол переговоров. Но американцы потеряли договороспособность. У них стало так много денег, что они просто пытаются всех и вся купить. А тех, кто не продается, они стараются уничтожить. Но на Ближнем Востоке всё это просто не работает. Поэтому у транснационального бизнеса нет в действительности другого варианта, кроме как пользоваться тем, что у него уже есть сейчас. Всё остальное – деньги, выкинутые на ветер. По крайней мере в обозримой перспективе. В далеком будущем – всё может быть. Ведь, Ближний Восток меняется также быстро, как и весь мир. И, то, что мы видим сейчас, это совсем не тот регион, который был в тех же 1970-х.

Мы можем сколько угодно рассуждать об условных границах виртуального «Великого Курдистана». Но тогда давайте вспомним, что все государства на Ближнем Востоке – искусственные образования. На самом деле нет никаких иракской нации, сирийской или саудовской, эмиратской. Их нет в принципе. Всё это абсолютно искусственное изобретение «великих держав» конца XIX – начала ХХ века, основанное на Вестфальской системе международных отношений, созданной в Европе на базе соглашения, которое подвело итоги так называемой «Тридцатилетней войны» в Священной Римской империи, закончившейся в 1648 году. И непонятно сколько эта система еще продержится. Возможно, Ливия – первый звоночек, который показывает что именно будет происходить в поствестфальском раскладе на территории Ближнего Востока. Вполне возможно, что когда-нибудь всё переформатируется до полной неузнаваемости.

Для нас в этом контексте главный вопрос – сможет ли Россия застолбить и удержать ключевые позиции в ближневосточном регионе. В первую очередь, с помощью бизнеса и работы таких крупных организаций как «Газпром» и «Газпром нефть», «Роснефть» и так далее.

Курды и Россия

– А, кстати, есть какая-то история российско-курдских отношений?

– Вообще, колоссальным влиянием на Ближний Восток всегда обладали две державы – Великобритания и Россия. Естественно, это напрямую касалось и курдов. С продвижением в начале XIX века Российской Империи на юг евразийского материка, часть курдских земель оказалась и в ее пределах. Между тем, Царскую Россию, которая была одним из ключевых участников соглашения «Сайкса-Пико» и имела виды на Закавказье, часть иранской территории и Северную Анатолию, «курдский вопрос» мало интересовал. Кстати, когда к власти пришли большевики, они тут же открестились от политики в данной области царского режима. И заклеймили договор по разделу Ближнего Востока как документ, свидетельствующий об империалистических, колонизаторских планах мирового империализма.

Однако уже в 1920-х советской власти пришлось столкнуться с курдской проблемой. Так, в Азербайджане с 1923-го по 1929 год существовал Курдистанский уезд. Позднее – Курдистанский округ. Впрочем, наиболее тесное взаимодействие с курдами началось сразу после Второй мировой войны. После падения Мехабадской республики, о которой я уже говорил, генерал Мустафа Барзани с сотоварищами в 1947 году прорвался с боями через Турцию и Иран в СССР – в Советский Азербайджан. Оттуда их сослали в Узбекистан. В Советском Союзе Барзани прожил аж 12 лет, после чего вернулся на родину – в Ирак, где был встречен курдами как национальный герой.

Далее, с 1978 года СССР достаточно активно поддерживал деятельность РПК и Оджалана. Он же как-никак марксист-ленинец. Но с развалом Советского Союза всё кардинально изменилось. Потеряв покровительство Хафеза Асада, Оджалан попытался найти политическое убежище, в том числе и в России. Но, несмотря на то, что в 1998 году Госдума абсолютным большинством голосов утвердила обращение к президенту страны Борису Ельцину и постановление о предоставлении политического убежища в Российской Федерации лидеру «Рабочей партии Курдистана», эти документы были оставлены без рассмотрения. Дело в том, что Евгений Примаков, будучи в тот момент премьер-министром России, выступил резко против этого. Так как считал, что развитие отношений с Турцией для нашей страны намного важнее. В итоге Оджалан убежища у нас не получил.

В общем, отношения с курдами у нас всегда были и есть, но они совсем не простые. Недавний тому пример – мы позволили СДС открыть представительство в Москве, одно из немногих, что они смогли вообще открыть в мире. В то же время мы не приглашали СДС на конференцию по сирийскому урегулированию. Потому, что Турция выступила категорически против этого.

– То есть, России нужно развивать отношение с Ближним Востоком, а заодно и с курдами, как частью населения тех стран, в которых они живут, будут они автономными или нет?

– Однозначно. И я бы на месте наших бизнесменов и политиков активно развивал деловые отношения с «Сирийским Курдистаном» и «Иракским Курдистаном». Потому, что в Багдаде и в Дамаске сидят реалисты. Они прекрасно понимают, что глобальный бизнес всё равно будет работать с курдами, которые фактически уже получили свои автономии. Поэтому с Багдадом и Дамаском мы всегда можем договориться. А, если нужно, то и продиктовать свои условия.

– Как вы оцениваете перспективы работы российских компаний в ближневосточном регионе? В том числе на фоне необходимости решения «курдского вопроса».

– Работать с курдами, как и со всеми остальными в регионе, можно и нужно. Просто нам недостает здорового цинизма. Необходимо перестать лихорадочно искать «закадычных друзей» и обижаться на реальных конкурентов. Друзей у нас – нет. А конкуренты в своем праве. Когда мы это поймем окончательно, тогда и будем успешно работать на Ближнем Востоке со всеми. И не просто действовать, а чисто в своих интересах, чем давно уже пора заняться. Россия уже сейчас находится в уникальном положении. Это единственная страна первого эшелона, которая может разговаривать со всеми без исключения игроками на Ближнем Востоке. И с Саудовской Аравией, и с Ираном, и с Турцией, и с Израилем. И с шиитами, и с суннитами, и так далее. Сейчас идет осознание той роли, которую Россия играет и может играть на Ближнем Востоке. И этим надо пользоваться. В том числе и в продвижении бизнеса.

Беседу вел Денис Кириллов

ЧИТАТЬ ПЕРВУЮ ЧАСТЬ