ЧВК – есть, а слова – нет

На вопросы отвечает старший преподаватель Департамента политической науки НИУ «Высшая школа экономики»,эксперт Российского совета по международным делам, руководитель Экспертного клуба и член Совета Правления Российской Ближневосточной Ассоциации Григорий Лукьянов

– Григорий Валерьевич, что такое частные военные компании (ЧВК)? Откуда они вообще взялись?

– История ЧВК достаточно длинная, но не будем уходить в глубину веков, а обратимся сразу к новому времени. Ведь современная история частных военных компаний достаточно богата.

Легализация

– Первая в нынешнем понимании ЧВК появилась в Великобритании в 1967 году. Весьма показательно, что ее создателем стал потомок шотландского аристократического рода, офицер британской армии, подполковник сэр Арчибальд Дэвид Стирлинг. Начинал свою службу он в Северной Африке во время Второй мировой войны. В 1941 году, будучи еще лейтенантом, Стирлинг стал создателем легендарного спецназа Великобритании – Специальной авиадесантной службы (Special Air Service, SAS). В 1947-м, когда Стирлинг был переведен в запас, ему было присвоено звание подполковника, которое он сохранил и после своей отставки в 1965 году.

Кардинальное изменение мироустройства после Второй мировой войны спровоцировало череду политических кризисов в странах Третьего мира, прежде всего в Африке, на Ближнем Востоке, а также в Латинской Америке. Что, в свою очередь, привело к возникновению целого ряда международных военных конфликтов. Дело в том, что стремительно нарастающая в этих регионах борьба против колониальной зависимости натолкнулась на ожесточенное сопротивление этому процессу со стороны метрополий. Параллельно с этим началась мощная конкуренция между коллективным Западом во главе с Соединенными Штатами и Великобританией, и Восточным блоком, подконтрольным Советскому Союзу, за включение «освобожденных» территорий в зоны своего влияния. Однако привлечение к решению этих проблем регулярных армий в большинстве случаев было невозможно. Поэтому основная роль здесь возлагалась на спецслужбы, которые, если говорить об отстаивании интересов Великобритании, Франции, Бельгии и США, пользовались услугами наемников. В первую очередь, отставных военных. И, естественно, нелегально.

Великобритания, как одна из самых крупных бывших метрополий, была задействована в этом процессе крайне активно. Нанимая, в том числе, и бывших офицеров SAS. Не обошли вниманием британские спецслужбы и подполковника Стирлинга – он стал участником «тайной войны» Великобритании в Йемене.

Так, в сентябре 1962 году группа офицеров армии Йемена во главе с полковником Абдаллой Саллалом (впоследствии назначившим себя фельдмаршалом) совершила «просоциалистический» государственный переворот, который сразу же поддержал легендарный египетский лидер Гамаль Абдель Насер. Но Имам Мохаммед аль-Бадр, только-только взошедший на трон Йемена после смерти своего отца короля Ахмеда, развернул при финансовой и военной поддержке Саудовской Аравии и Иордании партизанскую войну против захвативших власть «арабских социалистов». Из-за гражданской войны под ударом оказалась геополитически важная для Великобритании колония Аден (Южный Йемен). Поэтому Лондон не мог не вмешаться в разгоравшийся конфликт на стороне Мохаммеда аль-Бадра. Между тем, делать это напрямую было невозможно, поэтому ставка была сделана на «тайную войну» с привлечением ветеранов SAS и, в частности, подполковника Стирлинга.

Впоследствии, анализируя участие британских, французских и бельгийских наемников в тайной операции Великобритании в Йемене (в 1963-1967 годах) и Конголезском кризисе (в 1960-1965-х), Стирлинг пришел к выводу о необходимости создания полноценных коммерческих структур, способных предоставлять подобные услуги государственным органам и компаниям своей страны или ее союзникам совершенно официально. Причем, их деятельность должна была обязательно контролироваться и регулироваться «материнским» государством. Прежде всего, чтобы перевести работу высококлассных военных специалистов, да и не только военных, в легальную плоскость. Предыдущий опыт наглядно показал, что делать это нужно обязательно. Достаточно сказать, что в Конго произошли кровопролитные столкновения между «наемниками», находящимися на нелегальном положении, и миротворческими силами ООН. Кроме того, созданные таким образом ЧВК, в отличие от одноразовых проектов наемников, могли ориентироваться на долговременную деятельность и на постоянный поиск новых заказов.

Поэтому Стирлинг вместе с полковником Джоном Вудхаусом (также являлся одним из бывших командиров SAS) зарегистрировал первую в мире частную военную компанию – Watchguard International. Приоритетным направлением ее работы стало выполнение контрактов, заключенных с союзными Великобритании государствами. При этом все сделки регистрировались в британском министерстве иностранных дел. В основные задачи Watchguard International входило консультирование государственных учреждений и бизнеса в отношении рисков, возможных при осуществлении деятельности на определенных проблемных территориях, а также проведение операций в тех местах, где по тем или иным причинам регулярные вооруженные силы не могут проводить операции. Изначально ключевой зоной интересов Watchguard International был Аравийский полуостров. Однако впоследствии команда Стирлинга, в том числе через вновь созданные им ЧВК, выполняла контракты в латиноамериканских странах, а также в Кении, Замбии, Танзании, Малави и Сьерра-Леоне. Кстати, в 1970 году Стирлинг по заказу MI-6 организовал операцию по освобождению членов королевской фамилии и приближенных свергнутого осенью 1969-го ливийского короля Мухаммада Идриса ас-Сануси. Операцию финансировал ливийский королевский двор в изгнании. Контракт не предполагал свержение нового правителя Ливии – полковника Муаммара Каддафи.

Новый импульс

– С 1972 года Стирлинг прекратил принимать активное участие в частном военном бизнесе, хотя уже в конце 1980-х пытался снова вернуться на рынок ЧВК. Между тем, с середины 1970-х бизнес частных военных компаний вышел на новый уровень, а рынок соответствующих услуг стал бурно развиваться, главным образом потому, что на него стали стремительно выходить американцы.

Частный военный бизнес в США формировался не так, как в Великобритании. Для выполнения своих военно-политических задач ЦРУ и Пентагон привлекали в первую очередь гражданские компании, которые могли обеспечить решение, прежде всего, неких сложных технических задач.

Так, основанная в начале 1930-х строительная компания Vinnell Corporation, принадлежавшая американской военно-промышленной корпорации Northrop Grumman, работала на американскую армию во время Второй мировой войны. В 1950-1960-х она строила военные аэродромы в Южной и Юго-Восточной Азии. Очевидно, что осуществление таких проектов было невозможно без тесного взаимодействия с американскими спецслужбами. Основатель Vinnell – Альберт Виннелл – воспользовался такой ситуацией и заключил сделку с ЦРУ, сотрудники которого стали использовать офисы компании в ходе реализации своих операций в качестве прикрытия. Как результат – бизнес Vinnell стал быстро расти и развиваться в странах Африки и Ближнего Востока. В частности, компания получила строительные контракты в рамках нефтегазовых проектов в Ливии и Иране.

Во время войны во Вьетнаме 1957-1975 годов Vinnell уже не только строила в этой стране военные и вспомогательные объекты. Значительная часть ее сотрудников – на пике боевых действий их общая численность достигала порядка 5 тыс. человек – участвовала в разведывательных и военных операциях напрямую.

А после поражения американцев во вьетнамской войне Vinnell при активном содействии правительства США заключила в 1975 году беспрецедентный по тем временам контракт с Саудовской Аравией на подготовку бойцов Национальной гвардии на сумму почти в 80 млн долларов. Впоследствии он был расширен за счет включения в него организации деятельности королевских военно-воздушных сил и защиты саудовских нефтяных месторождений, и неоднократно продлевался. В итоге общая стоимость этого контракта превысила 800 млн долларов.

Это стало мощным толчком для развития частного военного бизнеса во всем мире. В Африке активно стали работать британские и французские ЧВК. На Ближнем Востоке – американцы. В США появились такие известные сегодня частные военные компании как знаменитая Blackwater Security Consulting Эрика Принса (сегодня – ACADEMI), Military Professional Resources Incorporated (MPRI), DynCorp и Kellogg Brown&Root (KBR Inc.).

Кстати, KBR была образована в результате слияния строительных подразделений (Brown&Root и M.W.Kellogg) американских компаний Halliburton и Dresser Industries соответственно. И вплоть до 2007 года KBR являлась 100-процентной дочерней структурой Halliburton – компании бывшего вице-президента США Дика Чейни. Но затем эта ЧВК отправилась в «свободное плавание», отделившись от «материнской» Группы.

В Великобритании после грандиозного успеха американской Vinnell появились легендарные Olive Group, Erinys International и Aegis Defense Services, во Франции – Gallice Security и Groupe-EHC, в ЮАР – Executive Outcomes, в Израиле – Defensive Shield Holdings. И так далее.

Серьезным подспорьем для роста числа и расширения разнообразия ЧВК стало на рубеже 1980-1990-х годов завершение Холодной войны и коллапс глобальной системы сдерживания, распад СССР и ряда других государств, включая Югославию, а также прекращение существования ряда режимов (например, апартеида в ЮАР). В условиях произошедшего в этой связи увеличения количества локальных конфликтов повсеместно заметно вырос спрос на ЧВК. Вместе с тем началось сокращение военных расходов великих держав и демобилизация огромного количества кадровых военнослужащих в Европе, Америке и Африке. Сформировалось предложение: появилось немало безработных профессиональных военнослужащих, обладающих опытом и желанием его капитализировать.

– Как к такому резкому росту частного военного бизнеса отнеслись, допустим, в Соединенных Штатах? Ведь и в настоящее время в США к ЧВК достаточно часто предъявляют претензии.

– До 2002-2003 годов американцы по-разному относились к различным видам ЧВК.

В конце 1970-х, когда формировалось законодательство Соединенных Штатов, касающееся деятельности частных военных компаний, оно было направлено на регламентацию деятельности «классических» наемников, ландскнехтов наших дней, но никак не компаний, отвечающих за обеспечение и подготовку компаний нового типа. ЧВК запретили иметь тяжелое наступательное вооружение: артиллерию, минометы, боевые самолеты, ракетные установки и так далее. Этот запрет сохраняется и до сих пор.

Хотя, конечно, в отдельных ситуациях (в том числе в Ираке и Афганистане) таким компаниям, как Blackwater, некоторые эти ограничения все-таки позволялось нарушать. Во время гражданской войны в Сьерра-Леоне компания Executive Outcomes была нанята от имени признанного ООН правительства страны на деньги Экономического содружества государств Западной Африки ECOWAS для уничтожения вооруженных формирований оппозиционного Революционного фронта, превратившегося к тому времени в конгломерат бандитских группировок. Не без поддержки США был заключен контракт, позволивший в кратчайшие сроки навести порядок в стране, но для этого ЧВК пришлось задействовать тяжелое вооружение, а также авиацию.

Тем не менее, в большинстве своем к ЧВК в мире относились крайне аккуратно и слишком многого им не позволяли. Но это не относится к ЧВК, занимающимся не охраной или специальными операциями, а поддержкой – обеспечением и обучением. Для них 1990-е годы стали настоящим раздольем. В это время США вынуждены были стремительно сократить свои вооруженные силы в виду завершения глобального противостояния с социалистическим блоком и требованиями электората Демократической партии оптимизировать расходы бюджета и демилитаризировать государственные федеральные структуры. Значительная часть функций регулярной армии в период президентства Билла Клинтона была отдана на откуп «out source» внешним подрядчикам, что в полной мере было продемонстрировано в кампаниях в Ираке и Югославии. В это время ЧВК, соединившие ветеранов вооруженных сил США и бизнес-сообщества, превратились в неотъемлемую часть военной машины США.

Дальнейшая активизация

– Но, начиная с 2003 года – со Второй Иракской кампании США, частный военный бизнес стал развиваться еще быстрее, чем прежде. А произошло это по двум причинам.

Во-первых, ЧВК могут позволить себе быть гораздо более гибкими, чем любые регулярные войска. Дело в том, что частный бизнес, в отличие от той же армии США, которая проводит боевые операции, допустим, в Афганистане, не связан никакими политическими рестрикциями. Грубо говоря, для американских кадровых военных мир – черно-белый. Есть задачи, приказы, неприятели, враги и союзники. Регулярная армия не может вступать в переговоры с неприятелем – эта обязанность возложена на политиков. Да и неприятель договариваться с американскими войсками, скорее всего, просто не захочет. Соответственно, все вопросы в этом случае придется решать исключительно с помощью боевых действий. В то же время для ЧВК ничего черно-белого нет. Они могут вступать в переговоры, чтобы решить поставленные перед ними задачи, с кем, когда и где угодно. Поэтому, когда, например, идет выстраивание логистических цепочек по перевалке в горячих точках неких грузов или перевозке клиентов, ЧВК могут без проблем договориться о своем проходе и провозе своего «багажа» практически с любыми враждующими сторонами, племенами, бандформированиями и так далее. В большинстве случаев это гораздо эффективней, чем открывать новый фронт и пробиваться с боями в точку назначения, притом, что груз или «пассажиров» нужно доставить еще и в целости и сохранности. А зачастую определены и достаточно сжатые сроки, которые, начав, допустим, полноценные боевые действия, можно и серьезно нарушить. Такая гибкость ЧВК – одна из тех привлекательных сторон, которые позволяют задействовать их для выполнения многих государственных контрактов.

Во-вторых, частные военные компании способны проводить в интересах Госдепа, Пентагона или ЦРУ спецоперации, от которых эти госструктуры могут при необходимости дистанцироваться. Это, конечно, уже политическая история, или даже внутриполитическая. Потому, что ЧВК – это бизнес. Государство следит, чтобы они соблюдали законы и платили налоги, но этим дело и ограничивается. Контролировать их работу также как деятельность регулярной армии нет никакой необходимости. И это крайне важно для политиков и общественности. Потому, что, когда из того же Ирака на родину приходят гробы бойцов американской Нацгвардии, это становится предметом слушаний в Конгрессе США. При аналогичной ситуации с армией Великобритании, это рассматривает Палата общин. В обоих случаях – это очень плохая история для американской и британской администраций. Ведь, в этом случае они посылают своих граждан, особенно, если речь идет о молодежи, «на верную смерть». Между тем, когда погибают сотрудники ЧВК – это расценивается не более чем «всего лишь проблемы частного бизнеса».

По этим двум причинам частные военные компании, действующие на мировом рынке, работают не только и не столько на бизнес, сколько на государственные институты, которые заключает с ними договора на проведение мероприятий, которые не в состоянии проводить сами.

Например, сейчас ЧВК занимаются по госконтрактам охраной американских посольств в горячих точках. Но они охраняют только внешний периметр, а внутри зданий – морпехи. Это делается совершенно осознанно, потому, что ЧВК имеют значительно больше возможностей вести разведку, прогнозировать риски и обострения ситуации. И опять же – договариваться с вооруженными группировками, подконтрольными или неподконтрольными местным правительствам. У морпехов нет ни таких возможностей, ни полномочий.

Масштабы

– При этом надо четко понимать, что как минимум 90% деятельности современных ЧВК приходится вовсе не на осуществление неких специфических боевых операций. Как правило, они не ведут наступлений, не ходят в атаку и не берут города. Хотя, конечно, в Ираке пару раз было именно так. В действительности они обеспечивают безопасность – отраслей, компаний, инфраструктуры, отдельных объектов, персонала и руководства. Причем, главным образом, это всесторонняя оценка рисков, безопасность логистики, кибербезопасность. Такие крупные корпорации как американская Constellis, в рамках которой ЧВК – лишь малая часть всего бизнеса, занимаются еще и обеспечением финансовой аналитики, то есть – безопасности финансовой. В общем, теперь это не какие-то «оторванные и неуправляемые наемники», а комплексное обслуживание клиента, которое предоставляет широчайший спектр услуг. В том числе, конечно, здесь могут быть задействованы и, как все привыкли думать, «мордовороты» в бронежилетах с автоматами и в черных очках, обеспечивающие чью-то личную безопасность или охраняющие некие стратегические объекты.

– Насколько сейчас велики масштабы частного военного бизнеса в мире?

– По существующим оценкам, это 100-150 млрд долларов ежегодно, что, безусловно, может служить неким индикатором, определяющим условные масштабы бизнеса. Но лично я таким оценкам не верю. Потому, что, судя по объемам реальных операций, а сложить два и два – не так сложно, то эти показатели крайне занижены. На самом деле, они, скорее, держаться в пределах 250-300 млрд долларов. Ведь современные ЧВК активно работают не только в так называемых странах Третьего мира, но и на территории бывших метрополий. Это и предоставление персональных охранных услуг, и кибер-, и финансовая безопасность. В общем – предупреждение всего спектра возможных рисков.

Кстати, чтобы оценить реальные масштабы этого бизнеса, достаточно сказать, что только в одном Ираке задействовано свыше 30 тыс. специалистов зарубежных ЧВК.

– То есть, ЧВК сегодня – это уже не просто крупный бизнес, а часть огромных многопрофильных концернов и корпораций?

– Да, это именно так. Крупнейшая в мире структура, которая оказывает военные услуги в частном порядке, – американская Constellis. Это гигантская, глобальная бизнес-империя, которая работает на правительство США и крупный транснациональный бизнес. В этот холдинг входит целый ряд предприятий, в том числе и самые известные в мире ЧВК, которые выполняют соответствующие задачи для обеспечения контрактов материнской компании. Структурными подразделениями Constellis являются ACADEMI, Olive Group, Triple Canopy, Centerra, OMNIPLEX, TDI, AMK9, Edinburgh International и Strategic Social, а также все их дочерние предприятия.

ACADEMI (бывшую Blackwater), наверное, никому представлять не надо. После инцидента в Ираке, когда ее бойцы расстреляли свадебную процессию, приняв ее за террористов, она сменила название и перенесла свою штаб-квартиру в Дубай.

Triple Canopy также весьма известна – она принимала участие в Афганской и Иракской кампаниях. И, помимо прочего, как раз занимается по контрактам с Госдепом охраной посольств США в неспокойных странах, а также «дружественных» американцам высокопоставленных чиновников этих государств.

Olive Group – крупнейшая ЧВК Великобритании. Она действовала во многих горячих точках по всему миру – в частности, в Афганистане, Ливии, Ираке и Иракском Курдистане. И не так давно влилась в дружную команду американского холдинга Constellis. Можно сказать, что в итоге «родился монстр». Потому, что до этого момента именно британцы являлись, по большому счету, лидерами на рынке ЧВК.

В итоге сегодня Constellis контролирует львиную долю мирового частного военного бизнеса, который, между тем, составляет не более 20-25% в общем объеме операций, осуществляемых этим холдингом.

– Что же составляет основу бизнеса Constellis?

– Вообще, это одна из самых крупных логистических компаний в мире. Она занимается логистикой практически любых грузов на глобальном рынке. Причем, речь идет, как правило, не о разовых контрактах, а о долгосрочных. Допустим, Constellis без проблем может обеспечить бесперебойные поставки нефти из Ирака и Ливии до любых рынков сбыта. Значительную часть бизнеса этого холдинга также составляет финансовая аналитика – предупреждение рисков, прогнозирование и разрешение сложных финансовых ситуаций.

Расширение географии

– В каких странах и регионах сейчас в основном действуют ЧВК?

– Пока ключевым местом применения сил для них остается Ирак. Сегодня там всё контролируют ЧВК. Американские – работают главным образом в основной части страны, британские – в Курдистане.

Но в ближайшее время поле деятельности ЧВК будет активно расширяться. Например, в Сирии американцы же не просто так сели на левый берег Евфрата вместе с сирийскими курдами. Потому, что там основные месторождения нефти. И надо сказать, что именно при поддержке США курды зашли здесь даже и на исконно арабские территории. В перспективе это станет причиной массы проблем, которые в любом случае еще придется решать. Хотя сделать это будет очень сложно.

Сейчас ситуация крайне напряженная в Юго-Восточной Азии, на Филиппинах. Периодически возникают проблемы в Аденском заливе. Нерешенной остается масса вопросов в Сахели, Нигерии и Сомали. Это ливийская история, которая должна, в конце концов, привлечь внимание серьезных игроков.

Лично я думаю, что следующей точкой приложения серьезных усилий ЧВК все-таки будет Ливия. Потому, что ситуация здесь идет к тому, что что-то там уже надо решать. И уверен, что делаться это будет с помощью именно частных военных компаний.

– А Ливия чем может быть интересна для внешних игроков?

– В Ливии есть много чего – нефть, газ, редкоземельные металлы, золото. По природным ресурсам Ливия – богатейшая страна. Приходи да бери. Но сейчас такая ситуация, что пока нет по этому поводу никакого серьезного решения ни с одной из заинтересованных сторон. Однако скоро эти решения будут приняты. Особенно это касается «черного золота», потому, что ливийская нефть – «супер легкая». Так называемая «сладкая нефть». По сравнению с другими сортами она продается на рынке с большой премией. Желающих ее получить будет достаточно.

– Частным военным компаниям это может быть интересно?

– Безусловно. Например, если говорить об Ираке, такие ЧВК как ACADEMI и Olive Group вряд ли бы пошли туда, если бы их заказы ограничивались охраной какого-нибудь вице-президента в течение 10 дней. Они идут в Ирак потому, что там есть крупные нефтегазовые проекты. И все ЧВК там успешно работают по контрактам именно в этой сфере. Больше того, например, такие российские компании как «ЛУКОЙЛ», пользуются как раз именно услугами западных ЧВК.

– Какие-то нефтегазовые компании в мире имеют свои собственные ЧВК?

– У любой энергетической компании, транснациональной или российской, есть свои службы безопасности и могут быть собственные ЧОПы (частные охранные предприятия). Но это далеко не ЧВК. У американской Halliburton, которая оказывает сервисные услуги нефтегазовым корпорациям, была своя частная военная компания, но и она от этого отказалась. А про собственные ЧВК в составе нефтегазовых структур я ничего не слышал. Как правило, крупный бизнес привлекает частные военные компании на свободном рынке. Потому, что ЧВК имеют большой опыт, связи, силы и средства для быстрого и эффективного анализа ситуации. И способны в оперативном порядке нивелировать любые риски, связанные с выходом в сложные регионы.

Чтобы получить контракты с нефтегазовыми корпорациями, ЧВК выходят на тендеры. А выигрывают их только те, кто в состоянии показать, что они контролируют ситуацию на той территории, о которой идет речь. Потому, что конкретно взятая ЧВК может прекрасно работать в Афганистане, но ничего не знать о Ливии. И наоборот.

А службы безопасности нефтегазовых компаний сами по себе не могут знать всё про всё. Чтобы войти в тему, требуется время и немалые средства. И, если деньги при необходимости всегда можно найти, то времени бизнесу, как правило, всегда не хватает. Поэтому и нужны ЧВК.

Целесообразность

– Как вы считаете, насколько необходимо развитие частных военных компаний в России?

– Делать это, безусловно, нужно. Правда, боюсь, что с этим мы уже сильно припозднились. Активно заниматься этим необходимо было еще в 2003-2004 годах, когда американцы высадились в Ираке. Теперь же надо иметь в виду, что международный рынок ЧВК практически полностью контролируется американцами и англичанами. Поэтому выходить на него будет не просто сложно, а архисложно. Но ничего невозможного нет. Нужно договариваться, получать определенные доли рынка, занимать свою нишу и, отталкиваясь от этого, идти дальше.

Почему это вообще целесообразно для России? Во-первых, не имея собственных ЧВК, мы теряем колоссальный по своей доходности рынок. Во-вторых, это инструмент защиты интересов страны, государства и бизнеса, новыми средствами в новых условиях.

Пока в России нет действительно серьезных ЧВК исключительно из-за отсутствия соответствующего законодательства, позволяющего их развивать. В результате крупные российские компании, работающие за рубежом в сложных регионах, те же «Газпром», «Газпром нефть», «ЛУКОЙЛ» и «Роснефть» вынуждены прибегать к услугам американских и британских ЧВК. Отношения компании, которая занимается обеспечением безопасности бизнеса, и собственно самим бизнесом, это исключительно глубокие и интимные отношения. Это означает, что американские и британские ЧВК, которые занимаются обеспечением безопасности, знают абсолютно всё, что происходит внутри российских компаний, которые они обслуживают. Вообще абсолютно всё. Но американские и британские ЧВК тесно связаны со спецслужбами своих стран. По определению. И где тут безопасность для российского бизнеса? Где коммерческая тайна? Ее нет. Вот в чём вопрос!

– Но в России же сейчас есть свои ЧВК…

– А что они в состоянии реально сделать? Могут они, допустим, в Ираке получить лицензию на ведение охранной деятельности и ношение оружия? Не могут. Потому, что статус российских ЧВК до сих пор не определен, а рынки остаются практически под монопольным контролем частного военного бизнеса США и Великобритании. Российские компании выступают исключительно как консалтинговые, не имеют формального права носить оружие и проводить активные операции по защите клиента или груза. Потому, что законодательство Российской Федерации это запрещает, называя всех и вся исключительно одним обидным и совершенно некорректным в данном случае словом – наемниками. Вот здесь мы и теряем. А когда вы выходите на какой-то рынок, вы должны там получить лицензию. Вы не можете просто высадиться и сказать, размахивая автоматом: «Я – крут. Сейчас я тут всех построю». Нужно получить лицензию, разрешения на всё. Но первое, что вас спрашивают, покажите лицензию, которую вам выдали в домашнем регионе. А у российских подрядчиков таких документов просто нет.

– Приходится регистрироваться за пределами России?

– Приходится. Это тоже, в общем, не так просто, но, по крайней мере, возможно. И потом с этим выходить на рынок. Но это не нормально, поскольку налагает дополнительные издержки, нецелевые траты и расходы, а также дополнительные риски репутационного и юридического характера.

– То есть, нужна некая поддержка государства как в США и Великобритании?

– Конечно, она была бы совсем не лишней. Та же британская Erinys, которая имеет не только лицензию, но и государственные контракты, приходит в какой-то регион и, если какие-то проблемы, обращается к послу Великобритании. И он решает вопросы. А у российских операторов ничего такого даже близко нет. Российские ЧВК всякими правдами и неправдами пытаются что-то сделать, но исключительно собственными силами. Поэтому господдержка нужна обязательно, поскольку она повысит эффективность работы ЧВК на порядок. Иначе в этом бизнесе не прорваться.

Беда заключается в том, что на сегодняшний день в подавляющем большинстве так называемых проблемных точек – в Африке, например, или на Ближнем Востоке российские позиции «на земле» намного сильней, чем тех же американцев и англичан. Поэтому российские компании могут работать там намного более эффективно. Но – пока не работают. Такая вот ситуация.

Частные военные компании России

– А сколько вообще ЧВК сейчас в России? Десяток есть?

– Да что вы! Три-четыре – максимум. Причем, большая часть – «хромые утки». Единственная крупная из них, помимо Global Security Solutions (GSS), это так называемая «ЧВК Вагнера». И то к ним много вопросов есть как к большой организации. Остальные перебиваются какими-то небольшими контрактами – то здесь ухватят что-то, то тут. Выживают, одним словом. И смотрят на государство – а вдруг законодатели договорятся с Министерством обороны и примут необходимые законы по ЧВК? Но важно к этому времени хотя бы как-то присутствовать на рынке, чтобы понимать куда двигаться дальше и каковы возможности роста и развития на перспективу.

– Каковы доходы наших ЧВК в сравнении с британскими и американскими?

– Разница в доходах российских ЧВК и зарубежных разительна. Американские и британские специалисты получают по 5 тыс. долларов в сутки, российские – в лучшем случае столько же в месяц. Соответственно, доходы российских ЧВК сейчас соотносятся с теми самыми мировыми 150 млрд (официально) или 250 млрд (реально) долларов с такой же разницей. Это неприятная действительность. Хотя российские специалисты ничем не хуже, а зачастую могут работать и намного лучше западных.

– Что надо сделать, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону?

– Самое главное – принятие в России закона о ЧВК. Будет развиваться эта отрасль в России или нет, но закон, регулирующий её деятельность, быть должен. Как минимум, чтобы люди, которые занимаются этой тяжелой, но крайне нужной для страны работой, не чувствовали себя в подвешенном состоянии. Чтобы не было опасности того, что он вернется домой, а его здесь будут судить как наемника. Потому, что нынешняя ситуация – это форменное безобразие, коим является любое беззаконие.

Второе, что очень важно, чтобы отечественный бизнес, который работает за рубежом, обратил внимание на российские ЧВК. Пока некоторые наши компании в состоянии сделать многое даже из того, чего просто не в состоянии сделать ни американцы, ни англичане. Не говоря уже о реальной безопасности национального бизнеса. По крайней мере, со своими можно быть уверенным, что никакие секреты не утекут туда, куда не надо. Это два основных момента.

Уверен, что всё остальное российские ЧВК в состоянии решить сами. Ну, а если будет господдержка и госзаказы, как в США и Великобритании, большего они и не могут желать.

– Кто и почему в России так сильно опасается развития отечественных ЧВК? Ведь, частные военные компании ориентированы на работу за пределами собственной страны. Причем, главным образом, в горячих точках. С другой стороны в России уже действуют ЧОПы, а также службы безопасности частного бизнеса, которые тоже, если уж всего бояться, наверное, следует тоже запретить.

– Это ключевой вопрос. Потому, что в начале 2018 года в Госдуму вносился проект закона «О ЧВК». На рынке царили ожидания что документ этот будет принят. Но на каком-то этапе пошло согласование, судя по всему между Росгвардией и Министерством обороны, которые, видимо, боролись за статус контролера ЧВК. Потому, что кто-то со стороны государства их обязательно должен контролировать. Насколько известно, проект закона предусматривал в качестве контролирующего и лицензирующего органа Минобороны. Но что-то, видимо, не сложилось.

Почему идет противодействие? Ответов на этот вопрос может быть бесконечное множество. К примеру, вполне вероятно есть опасения, что, учитывая ситуацию в стране, с принятием закона «О ЧВК» количество этих компаний и их размеры резко увеличатся. И это будет такая серьезная вооруженная сила, которая еще неизвестно что может натворить в среднесрочной перспективе. Но, с другой стороны, проблема заключается в том, что после конфликтов на Украине и в Сирии эта сила уже существует и она будет представлять угрозу для своей страны до тех пор, пока не обретет законодательное закрепление. Ведь законный характер деятельности – это и социальный пакет и гарантии для всех, кто вовлечен в эту деятельность, а также правила игры, делающие отрасль предсказуемой и сбалансированной.

На другой стороне спектра ответов – желание некоторых персонажей, которые, так или иначе, связаны с деятельностью ЧВК, сохранить их в серой зоне. Потому, что через них крутятся очень приличные по российским меркам деньги, с которых не платятся налоги. Всё это непрозрачно – непонятно куда эти деньги идут, как они тратятся. Практически бесконтрольный бизнес, который проконтролировать и учесть очень сложно.

В середине спектра – соревновательный момент между различными государственными организациями (Минобороны, Росгвардия, Минюст и далее по списку), которые конкурируют между собой за право стать посредством внесения их в соответствующие реестры основным контролером и лицензиаром ЧВК.

Собственно именно поэтому в России складывается такая несуразная ситуация, которая в результате приводит к тому, что мы сейчас имеем. Ни мира, ни войны. «Мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем», как говорил о Брестском мире товарищ Троцкий. То есть как бы «ЧВК есть, а слова такого нет».

Но есть объективные, конечно, законы развития рынка. Поэтому ЧВК существуют, пусть они даже называются по-другому. Так или иначе, но они работают. По крайней мере, пытаются это делать. И, конечно, настанет момент, я в этом убежден на 100%, когда такой закон придется принять. Тем более, что вообще-то ситуация сейчас не очень понятная. Дело в том, что, насколько известно, этот проект закона, который вносился в Госдуму еще в ноябре-декабре 2017-го, и должен был обсуждаться в феврале 2018 года, был предварительно одобрен Владимиром Путиным.

Поэтому можно быть уверенными, что закон примут, просто попозже. Но, к сожалению, любое «попозже» в нынешней ситуации значительно усложняет выходы на рынок.

Госконтроль

– Считается, что в действительности материнским странам не стоит опасаться своих ЧВК, так как они очень тесно связаны и достаточно жестко контролируются государством – министерствами, ведомствами, спецслужбами. В России предполагается создание аналогичной системы?

– Тут есть два момента. Первый – мне понятен такой тихий ужас, который вселяет в сердца депутатов понятие ЧВК в отличие от ЧОПов, которые давно работают в России. Большинство частных охранных предприятий не вооружены, а получить оружие им крайне сложно. И когда ЧОПы в индивидуальном порядке добиваются лицензий на получение оружия, это всё – короткие стволы. Понятно, что дальше шести метров никто никуда не попадает. А ЧВК, обученный личный состав – офицеры, сержанты, потому, что туда принимают только профессионалов, вооружены автоматическим оружием. Но многие забывают о том, что на территории Российской Федерации ни одна ЧВК не может вооружиться. Здесь они не имеют права носить оружие. Поэтому и с принятием закона «О ЧВК» так и не получат права на ношение автоматического оружия в России. Они будут иметь права вооружаться только за границей – в зоне выполнения тех задач, которые они получили по контрактам. Это первое.

Второе – государственный контроль. Международный опыт показывает, что ЧВК работают исключительно во взаимодействии и под жестким контролем со стороны материнских государств. Для американцев это – Госдеп. Все ЧВК американские за границей выполняют задачи по программам Государственного департамента США. То есть, Госдеп полностью контролирует деятельность ЧВК за пределами своей страны. И, кстати, те контракты, которые американские частные военные получают от государства, подписываются Госдепом. И, естественно, ЦРУ. Но контроль со стороны ЦРУ – это очень сомнительная история. Поэтому ЧВК не очень любят эту сторону своей деятельности обнародовать. Но такое взаимодействие есть, хотя бы для того, чтобы не сталкиваться лбами с ЦРУ на одном и том же поле действия. Помимо этого – Пентагон. То есть – министерство обороны, спецслужбы и армия. В случае Ближнего Востока и африканского континента – это Африканское командование вооруженных сил США AFRICOM (United States Africa Command) и Центральное командование США CENTCOM (United States Central Command), с которыми взаимодействуют все американские ЧВК.

Аналогичная система контроля действует и для британских частных военных компаний.

Более того, между британскими и американскими ЧВК, которые поделили между собой этот рынок, тоже есть тесное взаимодействие. Потому, что те же американские ЧВК очень вежливо ведут себя с MI6 и Минобороны Великобритании. И наоборот – британцы уважительно относятся к ЦРУ, Пентагону и Госдепу.

Соответственно, здесь надо реально понимать, что ЧВК не только занимаются бизнесом и зарабатывают деньги, хотя, конечно, это их основная задача как частных коммерческих структур. Но они выполняют и крайне серьезную государственную функцию с точки зрения властей США, Великобритании, Франции и так далее.

Человеческий фактор

– В США периодически случаются нападки на ЧВК. С чем это связано? Со скандалами, в которые эти компании попадают?

– Нападки на ЧВК идут со стороны отдельных средств массовой информации и некоторых парламентариев, которые выполняют свои политические задачи. Это было, есть и будет продолжаться. Потому, что деятельность ЧВК, по большому счету, это очень интересная история, которая позволяет каждому – от демократов до либералов и от консерваторов до анархистов – найти для себя тему, которую можно разрабатывать в поисках путей выполнения своих политических задач. Кто-то использует деятельность ЧВК для того, чтобы показать «какие мы крутые и эти парни защищают интересы нашей страны». Что и есть на самом деле, и этого просто глупо не признавать. А кто-то приводит аргументы, что это «псы войны» и «дикие гуси», которые не контролируемы, которые палят во все стороны и вообще неизвестно чем занимаются. Хотя, как я уже говорил, более 90% деятельности ЧВК – это не пальба и не бегание с автоматами, а аналитика и предупреждение рисков для клиента. А клиентом в большинстве случаев через свои министерства и ведомства является материнское государство.

Поэтому это было всегда, есть и будет. Тем более, что в истории ЧВК бывали различные, в том числе и очень неприятные случаи. Которых, впрочем, вряд ли можно полностью избежать. По разным причинам – несогласованность действий и отсутствие координации или просто человеческий фактор. Или, может, кто-то попал в ненужное время в ненужное место. Тогда случаются такие инциденты как с Blackwater в Ираке.

Арабы во время свадьбы палят в воздух, что для них традиционно. А бойцы Blackwater посчитали, что это скопление вооруженных людей представляет для них опасность. И расстреляли свадебную процессию, что, естественно, привело к дикому скандалу. Но таких случаев было не так уж и много. И здесь нужно понимать, что личный состав ЧВК, когда он высаживается в горячих точках, не нацелен на выполнение задачи любой ценой. Все-таки он стремится и сам остаться в живых. Поэтому очень жестко реагирует на любую угрозу или признаки угрозы. И, разбирая подобные инциденты, важно учитывать, что они работают не в центре Парижа или Рима туристическими гидами, а действуют в крайне экстремальных условиях в самом эпицентре ожесточенного противостояния, где по ним стреляют, где их взрывают. Конечно, в таких ошибках, которую допустили бойцы Blackwater, нет абсолютно ничего хорошего. Но, к сожалению, никто лекарства от подобных инцидентов еще не придумал.

– Как известно, даже когда в мирное время ведутся военные учения с боевой стрельбой, на потери закладывается 1,5-2% от всего личного состава…

– Военная служба, будь то регулярная армия или частная военная компания, к сожалению, не может полностью этого исключить. А в ЧВК – особенно, так как их бойцы отправляются в горячие точки. Это очень опасная работа – что тут еще сказать?

GSS

– Расскажите о российской Global Security Solutions, которую вы упомянули.

– GSS была создана на базе реформированной РСБ-Групп («Российские системы безопасности»). В компании работают и сотрудничают с ней на постоянной основе специалисты узкого и широкого профиля. В частности, по африканскому и ближневосточному регионам. Привлекаются специалисты по Юго-Восточной Азии.

Компания занимается выполнением всех тех задач, что и, допустим, американская Triple Canopy или британская Olive Group. Основной упор – организация логистических цепочек, анализ рисков клиента: политических, геополитических, военных и финансовых. Плюс – оценка перспектив действующих проектов в горячих точках и стратегических потенциалов проектов, реализация которых рассматривается в перспективе. Компания прогнозирует развитие событий в том или ином регионе для оптимизации выполнения задач по защите интересов клиента и ликвидации негативных проявлений на территории его деятельности. Начиная от нейтрализации «Боко харам» (радикальная нигерийская исламистская организация, отвечающая за так называемую Западноафриканскую провинцию «Исламского государства») и «Харакат аш-Шабаб аль-Муджахидин» (группа сомалийских исламистов «Молодежное движение моджахедов»). И заканчивая предотвращением попыток политического негативного влияния, направленного на поражение интересов России, а также, в случае соответствующих контрактов, это защита интересов союзных национальных правительств так называемых «неокрепших государств». Компания действует исключительно в рамках контрактов, заключенных с правительствами иностранных государств. И только с теми правительствами и организациями, которые признаны ООН.

Важно понимать, что люди с автоматами в черных очках, которые пугают окружающих своим видом, для GSS, грубо говоря, занимают последнее место. Понятно, что у них есть своя ниша и достаточно важная. Потому, что всегда кого-то надо защищать. Но это – 10-15% от общей деятельности.

Сейчас GSS имеет представительства в Австрии (в Вене), США (Лос-Анжелесе), Германии (Мюнхене), Объединенных Арабских Эмиратах, а также в Судане и Южном Судане.

– Почему компания имеет представительства именно в этих странах?

– В Штатах присутствовать крайне необходимо. Это возможность общения с американскими ЧВК, которые контролируют большую часть рынка. С точки зрения субконтрактов, какой-то совместной деятельности. Потому, что у них тоже возникают вопросы, с которыми они обращаются. Это касается территорий, где американцам некомфортно в отличие от русских. Это ряд территорий Ближнего Востока, Северная Африка, Сахара-Сахель и так далее. Потому, что, несмотря на победные реляции Дональда Трампа и его министра обороны Джеймса Мэттиса, не всё в порядке у американцев в связи с деятельностью в ближневосточном регионе. Люди, которые работают «на земле», прекрасно это понимают.

То же самое и с представительствами в других странах. Политическое руководство Эмиратов сейчас пытается влиять на все процессы, происходящие на том же Африканском Роге, в Аденском заливе и так далее. Со стороны GSS это попытка находиться в центре событий, понимать, что происходит и использовать любые возможности, чтобы нормально, с соблюдением международных норм, работать, зарабатывать деньги, выполнять определенные задачи. В том числе есть убежденность, что для интересов России группа делает немало.

Ливийский опыт

– А, допустим, в Ливии GSS работала?

– В Ливии у группы очень серьезные позиции – и на востоке, и на западе. В Мисурате, Триполи, Эль-Мардже, Тобруке, Бенгази. На юге немного потяжелее. Тем не менее, компания всё равно там поддерживает связь с племенами – туарегами и тебу. Через Совет ливийских племен.

На сегодняшний день в Ливии самое большое мероприятие, которое группа провела, это разминирование цементного завода в Бенгази. Это, наверное, самое крупное такое ливийское предприятие и одно из самых больших в Африке. Группа была законтрактована владельцами этого завода. Ситуация была такова, что в какой-то момент боевики «Исламского государства» (ИГ) захватили этот завод. А, когда их оттуда выбили, не без «удаленного» участия группы, отступая исламисты оставили на территории предприятия «сюрпризы». И, когда рабочие стали запускать оборудование, несколько человек подорвалось. GSS законтрактовали и в 2017 году группа провела зачистку территории завода. Много чего было найдено, всё обезврежено И сейчас предприятие работает в полную силу.

Периодически, чтобы поддерживать рабочие отношения, GSS общается в Триполи с Минобороны Ливии, с различными государственными организациями, занимающимися безопасностью. С Мисуратой – военным советом. С бойцами фельдмаршала Халифы Хафтара. И от случая к случаю обеспечивает на ливийской территории личную безопасность визитеров. Группе комфортно там работать благодаря тому, что известны все маршруты, заранее по этим маршрутам проводится работа, проводится разведка местности и достигаются договоренности с муниципалитетами, со старейшинами племен, с частью вооруженных формирований, которые на этих маршрутах действуют. Чтобы избежать инцидентов.

Основной принцип

– У GSS есть очень серьезный принцип, которого компания старается придерживаться. Компания берет на себя обязательства по обеспечению безопасности людей или объектов. И если, например, на объект напали, и это нападение успешно отбито, компания считает, что это прокол. Потому, что вообще произошло нападение. Главная задача, как ее видит GSS, купировать любые возможности нападения еще на дальних подступах. То есть ликвидировать угрозу до того, как она осуществилась. Это большая работа. Она связана с серьезной разведкой местности, с общением с самыми разными людьми на этой территории. Единственно с кем GSS не общается – с террористами и боевиками таких организаций как ИГ и «Джабхат ан-Нусра. Исламистов из этих организаций можно только уничтожать.

GSS на профессиональном рынке прекрасно известна. Пока компания не встала на ноги с точки зрения законодательства России, приходят подряды и субподряды от тех же американцев и англичан, а также ряда местных игроков в различных неспокойных регионах.

Беседу вел Денис Кириллов