В XXI веке бывшая Югославия фактически стала представлять собою протекторат США и Великобритании, которым они управляют, предоставляя новообразованным государствам чувствовать себя частью «просвещённой» Европы. При этом государства эти продолжают терять остатки своей независимости и самобытности, что прекрасно видно на примере Боснии и Герцеговины, включая Республику Сербскую. А главным виновником этого стремительного «падения» является никто иной как местная элита. Об этом рассказывает писатель, публицист, историк, военный эксперт и участник югославских войн 1990-х годов Олег Валецкий.
На политическом поле Боснии и Герцеговины
К 2015 году основными политическими силами в Боснии и Герцеговине (БиГ) стали:
Правоцентристская националистическая «Партия демократического действия» («Stranka Demokratske Akcije», SDA), основанная Алией Изетбеговичем – идеологом балканского исламизма, президентом Боснии и Герцеговины в 1990-1996 годах, а также членом президентского совета БиГ в 1996-2000-х годах. Представляет интересы «бошняков» (сербов-мусульман);
Левая «Социал-демократическая партия Боснии и Герцеговины» («Socijaldemokratska partija Bosne i Hercegovine», SDP BiH), проповедующая мультикультурализм, лидером которой остаётся Златко Лагумджия – министр иностранных дел в Совете Министров Боснии и Герцеговины;
Правый сербский «Союз независимых социал-демократов» («Савез независних социјалдемократа», СНСД), лидером которой является Милорад Додик – в 1998-2001-м и 2006-2010-х годах премьер-министр Республики Сербской (РС), с 2010-го – президент РС;
Правая «Сербская демократическая партия» («Српска демократска странка», СДС), основателем которой был Радован Караджич (нынешний лидер – Вукота Говедарица);
Правоцентристский бошняцкий «Союз за лучшее будущее Боснии и Герцеговины» («Savez za bolju budućnost BiH», SBB BiH), придерживающийся «националистических» взглядов, возглавляемая Фахрудином Радончичем;
А также сербская правоцентристская «Партия демократического прогресса» («Партија демократског прогреса», ПДП) Младена Иванича (премьер-министр РС в 2001-2003 годах, министр иностранных дел БиГ в 2003-2007-м, председатель президиума БиГ в 2016-2017-х). С 2015-го председателем ПДП является Бранислав Боренович.
Какое-то время SDA представляла собой политическую силу, в составе которой находились как умеренные мусульмане, так и радикальные, связанные с ваххабитской общиной Боснии и Герцеговины, а также целого ряда исламских государств.
Долгая внутрипартийная борьба между «умеренным» Сулейманом Тихичем, формальным лидером SDA, и сыном Алии Изетбеговича, Бакиром – членом Президиума Боснии и Герцеговины (высшего органа исполнительной власти БиГ, состоящей из трёх членов) от бошняков – закончилась для Тихича плачевно.
По официальной версии, он, как водится, «скончался после долгой и продолжительной болезни». Между тем как Бакир Изетбегович не только перехватил бразды правления SDA, но и сконцентрировал в своих руках потоки финансовых ресурсов, которые направляются на Балканы арабскими «инвесторами».
Кстати, именно эти «инвесторы» уже давно массово скупают балканские и, в частности, боснийские активы, включая недвижимость.
Также «неожиданно» выяснилось, что Изетбегович тесно связан с албанскими организованными преступными группировками (ОПГ), контролирующими наркотрафик через Косово в Европу.
В SDP также произошли серьёзные изменения. Златко Лагумджия вытеснил своего главного конкурента по партии Желько Комшича, члена Президиума Боснии и Герцеговины, формально выступавшего в качестве представителя хорватов, но, в силу особенностей избирательной системы Федерации Боснии Герцеговины, избранного голосами мусульман.
Однако на выборах в Парламентскую ассамблею Боснии и Герцеговины в октябре 2014 года SDP потерпела поражение. А «проевропейский» левоцентристский хорватский «Демократический фронт» («Demokratska fronta», DF), созданный Желько Комшичем, перетянул на себя значительную часть голосов, которые ранее получала SDP.
Чувствительное поражение потерпела и SBB во главе с бывшим министром безопасности БиГ Фахрудином Радончичем, которого неоднократно обвиняли в связях с югославскими спецслужбами и мафией.
Он старался объединить в составе SBB достаточно разнородные силы, но в итоге этот «союз» превратился в достаточно шаткое объединение, скрепляемое лишь финансовым капиталом собственно Радончича и «духовной» поддержкой посольства США.
Однако после проигрыша на парламентских выборах SBB не только потеряла депутатские места в парламенте, но и стала стремительно терять рядовых членов партии.
Проигрышу SDP и SBB во многом способствовали общественные беспорядки в Боснии и Герцеговине, начавшиеся в июне 2013-го в Сараево и продолжившиеся в феврале 2014-го. Центром беспорядков стали Тузла, Сараево и Бихач, выделяющиеся своим «мусульманским большинством».
Следует заметить, что такого развития событий, в общем-то, и следовало ожидать. В средствах массовой информации (СМИ) БиГ, как и на площадках шоу-бизнеса, годами муссировалась идея о необходимости проведения революционных преобразований.
При этом в качестве ключевых виновников торможения «прогресса» представлялись не только коррупционеры и криминалитет, но и собственно система государственного управления, установленная в БиГ.
Напомним, что эта система была установлена Дейтонским соглашением 1995 года, остановившим боснийскую войну 1992-1995-го. Соглашение это было достигнуто ради обеспечения защиты интересов этнических групп, проживающих в БиГ.
В частности, для создания хорватских кантонов в рамках Федерации Боснии и Герцеговины, а также сохранения прав православных сербов на территории Республики Сербской.
Беспорядки в Тузле, Сараево и Бихаче, безусловно, были вызваны постоянно ухудшающимся экономическим положением региона.
Ведь даже иностранная финансовая помощь, направляемая в БиГ, нещадно разворовывалась местной «элитой» и мафией при полном попустительстве или даже всестороннем содействии «международного сообщества».
Впрочем, нужно отметить, что никаких действительно серьёзных инвестиций в Боснию и Герцеговину не делали ни страны ЕС, ни США.
Даже несмотря на то, что БиГ фактически находилась под оккупацией НАТО и под прямым управлением специально созданного Аппарата «Верховного представителя» («Office of the High Representative for Bosnia and Herzegovina», OHR), назначаемого «международным сообществом».
Отсутствие таких инвестиций представители США и ЕС объясняли незрелостью местных политиков. Что, понятное дело, в регионе воспринималось как демагогия. Так как именно представители «международного сообщества» формировали всю политическую сцену Боснии и Герцеговины.
Вместе с тем попытки революционных изменений неизбежно приводят к столкновению интересов «реформаторов» и политиков Республики Сербской, использующих для сохранения своей власти националистическую риторику.
А требования реформирования политической системы БиГ вообще грозят уничтожением Республики Сербской. Что вполне реально, учитывая, что здесь протесты охватывают не только сербов-мусульман, но и собственно православных сербов.
И нужно понимать, что, рано или поздно, но любые социально-экономические протесты в БиГ неизбежно будут сводиться к национальному вопросу.
Даже в правящей партии Республики Сербской СНСД, в которой всегда доминировал Милорад Додик, пользующийся поддержкой не только Сербии, но также России и Израиля, начались конфликты.
Связаны они были с потерей Додиком голосов избирателей на президентских выборах октября 2014 года.
Показательным при этом стало признание гражданина Израиля Арьеля Ливни, которое он сделал корреспонденту агентства Лента.ру Михаилу Чернову в 2015 году в интервью «Незаменимые люди. Как югославский красный партизан стал израильтянином, сербским сенатором и сионистом».
По его собственному свидетельству, именно он с 2006 года, в годы мандатов Милорада Додика – сначала как премьер-министра, а затем и как президента – руководил группой израильских советников при правительстве Республики Сербской.
Эти советники контролировали и работу так называемого «силового блока» Милорада Додика, основу которого составляла частная охранная компания «Альфа», костяком которой был бывший командный состав Генерального штаба Вооружённых сил Республики Сербской и входящего в его структуру Управления Военной безопасности.
Однако перемена власти в Белграде, где к власти пришел Александр Вучич, вызвала значительные проблемы для Милорада Додика. Так, по указанию Вучича, которого очень многие подозревают в «крайне тесных связях» с Великобританией, был возбуждён ряд уголовных дел, связанных с Милорадом Додиком.
Например, в ходе одного из таких разбирательств («Komgrap»), бывший министр внутренних дел РС Дарко Матияшевич (2004-2006), являвшийся одним из ключевых кадров военной безопасности по контролю над полицией Республики Сербской, стал давать показания против Додика и его соратников.
В этом случае обещания поддержки Додика со стороны Израиля неожиданно оказались совершенно несостоятельными.
Тяжелое экономическое положение РС привело к поражению СНСД сначала на местных выборах в ноябре 2012-го в ряде общин республики (прежде всего, в её восточной части), а затем и к значительной потери голосов партии Додика на парламентских выборах Республики Сербской в октябре 2014-го.
Правда, оппозиция, представлявшая собой блок «Союз перемен», основанный на базе партий СДС (возглавляемой тогда Младеном Босичем), ПДП (Младеном Иваничем) и созданного в 2013 году посредством слияния «Демократической партии» («Демократска партија», ДП) Драгана Чавича и «Народно-демократической партии» («Народна демократска странка», НДС) Крсто Джандрича «Национального демократического движения» («Народни демократски покрет», НДП), который возглавил Чавич, не смогла победить на выборах в Народную Скупщину РС.
Оппозиция уступила незначительный процент голосов правящей коалиции, которая и сформировала правительство Республики Сербской. Правящую коалицию представляли СНСД, «Социалистическая партия» («Социјалистичка партија», СП) Петара Джокича (в 1998-2000-м – спикер Народной Скупщины Республики Сербской, в 2010-2014-м – министр труда и защиты ветеранов и инвалидов РС, с 2014-го – министр промышленности, энергетики и горнодобывающей промышленности РС), а также «Демократический народный союз» («Демократски народни савез», ДНС) Марко Павича (в 1998-2001 – министр транспорта и коммуникаций РС).
Однако оппозиционный блок победил на выборах Президиума БиГ, членом которого от сербов в 2014 году стал Младен Иванич. Помимо этого «Союз перемен» смог в союзе с «бошняцкой» SDA Бакира Изетбеговича и «хорватского» DF Желько Комшича создать парламентское большинство в Парламентской ассамблее Боснии и Герцеговины.
И, таким образом, поставить под контроль федеральные органы власти (включая Министерство иностранных дел и Министерство обороны), в том числе контролирующие работу спецслужб, таких как «Агентство разведки и безопасности БиГ» («Obavještajno-sigurnosne agencije Bosne i Hercegovine», OSA BIH) и «Государственное агентство по расследованиям и защите» («Državna agencija za istrage i zaštitu», SIPA).
Создание коалиции между сербской СДС (именно эта партия фактически стала основой «Союза перемен») и бошняцкой SDA Бакира Изетбеговича стало возможным благодаря позиции региональных сербских кланов из бывшего Сербского Сараево, которые оказались недовольны переносом в 1997 году столицы Республики Сербской в Баня-Луку.
Главным образом этому способствовал местечковый шовинизм части сербского общества, а также тривиальные интересы местной элиты, представители которой в результате массово устроились на работу в федеральных органах власти, расположенных в Сараево.
В итоге, начиная с 2015 года, самым влиятельным политиком в Боснии и Герцеговине фактически стал сын основателя SDA – Бакир Изетбегович.
Вместе с тем перспективы существования православных сербов на территории этой квазиконфедерации, включая Республику Сербскую, становятся всё менее радужными и более туманными.
Падшая элита = падение государства
Практически полный контроль над всей территорией бывшей Югославии к настоящему времени оказался у Лондона и Вашингтона. И виновата в этом, прежде всего, именно сербская элита, которая представляет собой смесь служащих бывшей партийной номенклатуры, работников полиции, органов правосудия и спецслужб, а также местных олигархов, бизнесменов и криминальных элементов.
В силу родовой структуры местного общества за три десятка лет произошло практически полное сращивание криминальных и правоохранительных, политических и судебных систем. Никаким реформам эти структуры, как, впрочем, и постюгославские государства, не поддаются.
Происходит это потому, что всё здесь построено на личных связях – от родственных и земляческих, до коллегиальных и партийных. А доминирует тут, условно говоря, «местническая» психология.
Постюгославская элита воспринимает себя как владелец и собственник государства и, соответственно, настроена резко ксенофобично.
Из-за постоянно ухудшающегося экономического положения, при котором в провинции средние заработные платы составляют в районе 100-200 евро, правящая элита вынуждена маневрировать, пытаясь заигрывать и с США, и с Германией, и с Францией, и с Китаем, и с арабскими странами.
Конечный выбор в данном случае определяется интересами этой элиты. Она глубоко погрязла в криминале и в связях с различными спецслужбами, поэтому самыми приемлемыми для неё на международной арене стали силы, которые ставят местной власти меньше всего условий в отношения соблюдения законности, готовы платить наличной валютой, которой к тому же могут выделить больше, чем кто-либо другой.
Закономерно, что такой силой оказались и арабские страны, опирающиеся на традиционно сильные позиции на Балканах Великобритании, а с недавнего времени и США. Поэтому нет ничего удивительного в том, что власти балканских стран сами открыли двери арабскому капиталу, несмотря на то, что последний поддерживает в регионе развитие радикального ислама.
Процесс этот остановить невозможно, ибо он лежит корнями в абсолютном доминировании психологии денежного интереса в местном обществе, в котором за сравнительно небольшие взятки можно развернуть политику практически в любом направлении.
Ярким примером этого может служить политика правящей в Сербии «Сербской прогрессивной партии» («Српска напредна странка», СНС), основу которой составляют бывшие «ультранационалисты» «Сербской радикальной партии» («Српска радикална странка», СРС).
Ради собственной выгоды (денег и власти) они задали Сербии куда более быстрое движение в сторону европейской интеграции, нежели это могли сделать даже так называемые «демократы».
Соответственно, оперировать в подобных условиях категориями экономической выгоды для своей страны ради определения вектора будущей политики Сербии абсолютно бессмысленно.
Ключевыми факторами тут были спецслужбы Великобритании и США, контролирующие соответственно правоохранительные органы и силовые структуры.
Никаких оптимистических прогнозов относительно дальнейшей судьбы постюгославского пространства нет и даже не предвидится. Ибо корень проблем лежит в непомерном эго балканской номенклатуры, вызывающем море интриг в любом вопросе в области политики, экономики и культуры, что делает невозможным их решение.
В XXI веке бывшая Югославия фактически стала представлять собою протекторат США и Великобритании, которым они управляют, предоставляя новообразованным государствам чувствовать себя частью Европы. Что вполне согласуется с духом строк Федора Михайловича Достоевского из «Дневника писателя» за сентябрь-ноябрь 1877 года.
Уже тогда Достоевский писал, что политические элиты южных славян стали упиваться мыслью о своей принадлежности к европейской элите.
Правда, они слишком поздно поняли, что сама Европа уже неспособна контролировать территорию бывшей Югославии без американской помощи, тогда как последняя во много была обусловлена не столько интересами США, сколько «исламского мира», которому Соединенные Штаты, по сути, и продали Балканы.
Текст под редакцией Дениса Кириллова